— Недели через две. Он погиб 26-го.

— Понимаешь, выстраивается интересная закономерность. Я полез туда после тебя и где-то дней за пять до него. Реакция защиты идет с нарастающей агрессивностью. У тебя сначала просто гаснет экран, потом стирается память. У меня уже горят экраны. А на Левкина, похоже, воздействует «666»!

— Это что за зверь?

— Страшный зверь. ЦРУ несколько лет тому назад разработало специальный вирус. Он воздействует не на информацию, а на оператора: игра цветов на экране, музыка… Результаты непредсказуемые, от сильного стресса до инсульта или суицида.

— Марек, у тебя твои «отмычки» здесь есть? Модем подключен? Нечего ждать. Давай проведем эксперимент. Прямо сейчас и прямо отсюда попробуем войти в SUPERбанк!

Дембецкий без колебаний согласился. Сел за компьютер, быстро загрузил программы, и мы напряженно уставились на экран. Не прошло и минуты, как появилось сообщение: «Введите свой пароль!» Марк включил программу «взлома». Именно тогда все и началось. Все после^ дующее мы потом с трудом восстановили совместными усилиями.

Вначале послышалась легкая, ласковая, расслабляющая музыка. По экрану поплыли разноцветные полосы, они переливались и неудержимо притягивали. Наша реакция оказалась разной. Я словно прирос к стулу, Хотелось встать, но ноги не повиновались. Марк, наоборот, легко и плавно поднялся с места и какой-то балетной походкой двинулся к окну. С треском распахнул заклеенную на зиму раму. В комнату ворвался ледяной воздух. «Вот так и Левкин!» — пронеслось у меня в голове. Я пытался крикнуть, но голоса не было. Вдруг раздался грохот, звон разбитого стекла… Я вскочил со стула, Марек замер у окна. Наваждение кончилось! Я недоуменно смотрел на разбитый компьютер, на пистолет в своей руке… Мы медленно приходили в себя. Нас спас условный рефлекс, который мой наставник по «рукопашке» и стрельбе оказывается все-таки вбил в меня: рука должна действовать сама, без участия головы!

Программист. Файл 2.1. Загадка Аргуса

Громов и Дембецкий постепенно приходили в себя.

— Ну, натворили мы дел! — Марек испуганно оглядывал разгромленную лабораторию.

— Ладно, живы остались, и то хорошо. Если с этим делом разберемся, бизнесмены за все заплатят. Понимаешь, мы где-то совсем рядом с разгадкой. Слушай! — Ярослав вдруг вспомнил утреннюю сводку. — Имя Лушин П. тебе ни о чем не говорит?

— Знаю такого. Да ты его и сам должен знать. Помнишь, в институт философ-недоучка приходил? Он меня потом еще месяца два доставал. Тебя тут уже не было. Кстати, совсем не дурак оказался, программирование сам вполне прилично освоил. А что это ты вдруг о нем вспомнил?

— Марек, по-моему, он к этому делу имеет прямое отношение. Знаешь, где он последнее время ошивался? В этом самом SUPERбанкe!

— Брось, это не его уровень!

— Не знаю. Но именно сегодня, — Громов посмотрел на часы, — точнее, вчера он пытался покончить с собой. Может быть, понял, что натворил… Слушай, надо ехать к нему!

Узнать, в какой больнице находится Лушин, было делом нескольких минут. Машины, конечно, не нашлось и «оперативно-следственная» группа полчаса проторчала на морозе, пытаясь остановить «левака».

В больнице Ярослав, не обращая внимания на протесты дежурного врача, ворвался в палату, где лежал Павел.

Ярослав и Марк склонились над лежащим в постели Лушиным.

— Паша! Соберись. Попробуй рассказать хоть самое главное. Мы кое о чем догадываемся, дальше сообразим сами… Ты же сам понимаешь, что получается.

— Ребята, вы были не правы… Помните… тот разговор в институте?… Про Анну Каренину… Я сделал его… Аргуса…

Перед Павлом вновь встала картина ТОГО дня, дня его торжества.

Босс безразлично взглянул на вошедшего Павла и молча кивнул — садись. Под его несколько удивленным взглядом Павел основательно устроился в кресле.

— Ну, что у тебя?

— Геннадий Павлович, — начал Лушин как-то излишне торжественно, — как я понимаю, в нашем SUPERбанкe творится что-то неладное…

— Во-первых, с каких это пор «в нашем»? Во-вторых, откуда ты это знаешь? А в-третьих, какое твое дело?!

— Во-первых, относительно «во-вторых». Я все-таки не пенек, все вижу и умею немножко анализировать. Что касается «в-третьих» — я, кажется, могу кое-что предложить. Ну, а насчет «нашего» — пока прошу пардона!

— Да ладно, не писай кипятком. Это я так. Разве что скроешь?..

— То есть происходит утечка информации…

— Денег, мудак! Денег, а не твоей вонючей информации! Извини… Совсем замудохался с этими делами. Короче — у тебя действительно есть какие — нибудь дельные соображения? А то эти падлы только бабки тянут. Ты знаешь, сколько стоит проверка на «чистоту» конторы? И этот мудиль, начальник СБ, крутится как электровеник, а толку ни х…! Давай выкладывай — чем черт не шутит.

— Понимаете, Геннадий Павлович, я давно работаю над одной программой. Я назвал ее система «Интеллект», — чуть смутился Лушин. — Это такая программа…

— Паша, ты что, охренел? Я что, не знаю твой шиз? Ты забыл, сколько ты мне пел про свои завиральные идеи, когда у моих горкомовских социолухов служил?

Босс даже оживился. Он был рад и этой теме, лишь бы хоть на пару минут отвлечься от мыслей о ситуации в банке.

— Ты — блаженненький. За что тебя и люблю. Я тебя тут и пригрел, чтобы хоть один такой был рядом. Вокруг же одни волки: кто кого первый сожрет? И меня в том числе. Немало желающих… А тут ты сидишь, с компьютером нянчишься, хочешь его «мама» научить говорить. Я же помню, как у тебя глаза горели, когда ты ко мне влетел с этой «дурой»! Я тебе даже позавидовал: вот заботы и радости у человека! Думаешь, в нашем горкоме волки были не такие, как в бизнесе? Такие, а то еще и похлеще! Да, собственно, это все те же лица, рожи, точнее. Орлята выучились летать… Ты хоть знаешь, что комитетские ребята твоими шизами интересовались?