— Одним из них был святой инок Фома? — уточнил я. — Мы сегодня в архивах НКВД видели летопись, в которой по преданию, именно он сумел надолго изгнать с земли Русской демона Раава.

— Так и есть, — степенно кивнул инквизитор. — Святой Фома был вторым Стражем, о котором нам известно.

— То есть, «Страж Веры» — это не просто человек, — сказал я, быстро просматривая документы, — это… некий «заступник» или воин, обретающий особую силу?

— Точно неизвестно… — ответил священник. — Но в летописях также сказано, что эта сила может проявиться лишь тогда, когда сама Вера окажется под угрозой. И эта угроза, как мы видим, на сегодняшний день весьма велика.

Это, понятно, тапок в огород наших революционеров-атеистов.

— А что с Божественной Благодатью, батюшка? — спросил Фролов. — Ведь силы одного священника для противостояния демону будет недостаточно?

— Я не один, — серьёзно ответил отец Евлампий. — Владыка Сергий благословил на столь святое дело еще двоих моих собратьев-инквизиторов. Нас теперь больше. И мы будем с вами до победного конца!

Я посмотрел на монаха. В его глазах не было ни капли страха, только решимость.

— Отец Евлампий, тогда нам пора действовать. У нас мало времени. А еще этого Стража как-то нужно найти…

— Искать его нужно не просто «как-то»! — перебил меня отец Евлампий, вынув из саквояжа потрёпанный кожаный фолиант, на обложке которого поблёскивал золотом византийский крест. — А по строго определённым признакам. Вот, читайте…

Он бережно положил книгу на стол. Старые страницы с хрустом раскрылись на нужном месте. Перед нами был список — странный, почти поэтичный, словно специально зашифрованный.

— Страж Веры рождается в час великой смуты, ереси и великого греха, — гласило первое правило, которое я и перевел на понятный всем русский язык, поскольку текст фолианта был написан на латыни. — Кровью грешника, но душою чист — это второе. Трижды отвергший — трижды же прощённый. Ведомый волком и вороном в ночи…

Фролов недовольно поморщился:

— Да это же гадальные бредни! Какой волк? Какой ворон?

Отец Евлампий недовольно поджал губы, словно размышляя, стоит ли продолжать. Его пальцы дрогнули, перелистывая страницы фолианта.

— Это не гадальные бредни, — выдохнул он наконец, и его голос звучал так, будто он сам лишь сейчас осознавал всю тяжесть этих слов. — Это пророчество! Древние знамения! И если вы хотите найти Стража, придется принять их как данность. Если демон Раав уже здесь, если он снова ступил на нашу землю, то и Страж Веры уже должен быть среди нас. Осталось лишь… найти его и распознать.

Фролов хмыкнул, но теперь в его глазах мелькнуло недоверчивое любопытство.

— Хорошо, допустим. Но как эти признаки помогут нам его найти? «Ведомый волком и вороном» — это что, буквально? Или еще один «аллегорический шедевр» от ваших средневековых монахов?

— Ведомый волком и вороном… — Священник медленно поднял взгляд, и в его глазах отразился холодный свет лампы. — Это не аллегория. Во всяком случае, не совсем.

Капитан госбезопасности скрестил руки на груди:

— Ну и?..

— Волк и ворон — знамения, указанные в пророчестве святителя Кирилла Иерусалимского. Волк — символ преследования, гонитель веры. А ворон… ворон — это вестник. Тот, кто приносит весть о смерти. Или, напротив, предупреждает о ней.

Я резко выдохнул:

— То есть Страж Веры…

— Будет отмечен их присутствием, — кивнул монах. — Возможно, буквально. Возможно, в видениях или знаках. Возможно, в деяниях.

— Да, уж, — скептически хмыкнул Фролов, — вариантов до хрена, но ни одного конкретного! «Трижды отвергший…» — процитировал он еще одно условие. — Что отвергший? Веру?

— Вполне вероятно, — спокойно ответил батюшка. Пророчества никогда не отличались особой ясностью. Но всегда сбывались! Понятно одно: Страж уже возродился. И демон Раав его уже ищет.

Фролов щёлкнул языком:

— Прекрасно. Выходит, мы не только должны найти какого-то мифического «защитника», но и сделать это раньше, чем его обнаружит демон?

Отец Евлампий вдруг резко захлопнул книгу и раздражённо убрал её в саквояж.

— Мифического? — Его голос стал тише, но в нём появилась стальная нотка. — Вы думаете, Церковь столетия хранила эту тайну просто так? Стражи Веры уже приходили! И если пророчество сбывается снова, значит, это уже начинается.

— Что начинается? — не унимался Фролов.

— Война, — просто сказал инквизитор. — Та самая, последняя. Апокалипсис!

Тяжёлая тишина повисла в комнате. Ну, да — ну, да, и я один из всадников его. Сомневаться в словах батюшки не приходилось, кое-что из его «пророчеств» я видел, так сказать визуально.

Я взглянул на уголок потрёпанного фолианта, который было видно в раскрытом чреве саквояжа. В его страницах была запрятана не просто загадка — ключ. И теперь нам предстояло его отыскать. А вот к вариантам расшифровки пророчества, предложенным отцом Евлампием, я бы добавил и свои.