— Знаешь, кто на самом деле был первым Стражем? — спросил меня священник. — Но не был внесён в церковные летописи, потому как считается язычником, оборотнем и колдуном?

— Да не томите уже, батюшка! — прикрикнул на священника капитан госбезопасности.

— Некий былинный богатырь… — произнёс отец Евлампий, а после взял длинную театральную паузу. — Вольга Всеславьевич!

— Ага… — вот теперь мне стала понятна аллегория про «волка и ворона». Только в оригинале — «серым волком и ясным соколом» Но, поскольку былинный князь считался у церковников, как только что сказал батюшка — язычником, оборотнем и колдуном, то «ясный сокол» трансформировался в «черного ворона». Ну, а волк, он и в Африке — волк. — Значит, первопредок и основатель рода Перовских был Стражем?

— Так гласит одно древнее предание, которое нам удалось обнаружить в патриаршем архиве. Но, как на самом деле обстояли дела, теперь уже не узнать, — произнёс отец Евлампий.

Ну, это он так думал, что не узнать. А вот мне несколько дней назад довелось пообщаться с моим самым древним и крутым дедулей… Вот только неизвестно, сумел ли он восстановиться после оказанной нам с Глашей помощи? Или отправился на перерождение, как того опасался Вольга Богданович, растратив все свои духовные силы?

— Значит, нам туда дорога, значит нам туда дорога… — задумчиво пропел я известные строчки, впрочем, еще пока даже и не написанные[2].

— Куда дорога? — вскинулся Лазарь Селивёрстович.

— В Пескоройку, товарищ Контролёр, — ответил я. — Надо с дедулей попробовать поговорить — может, чего и посоветует.

— С каким дедулей? — откровенно затупил капитан госбезопасности.

В обсуждениях моего древнего княжеского происхождения и принадлежности к роду былинного Вольги Всеславьевича, происходивших в полной секретности у товарища Сталина, он не участвовал. Об этом знали всего лишь несколько человек: сам Иосиф Виссарионович, товарищ Берия, Ваня Чумаков и, собственно сам отец Евлампий. Ведь именно он помог нам отогнать от вотчины князей Перовских гребаного демона, чтобы ему икалось в пучинах Хаоса!

— Так уж вышло, Лазарь Селивёрстович, что я являюсь прямым потомком этого легендарного князя и витязя, — сообщил я своему соратнику, поскольку скрывать от него это факт не видел никакого смысла. — И, возможно, что у меня есть к нему прямой доступ…

— Он что, до сих пор жив? — выпучил глаза Фролов.

— Нет, он умер. — Покачал я головой. — Но дух его до недавнего времени был вполне вменяемым собеседником…

[1] Один, согласно скандинавской мифологии, принес себя в жертву самому себе, чтобы обрести мудрость и руны. Он пригвоздил себя копьем к мировому древу Иггдрасиль и висел на нем девять дней.

[2] «Дорога на Берлин» — песня композитора Марка Фрадкина на стихи Евгения Долматовского, созданная в 1944 году. Также встречаются названия «Брянская улица» и «Попутная песня»]; изначально стихотворение Долматовского было опубликовано в 1943 году в газете «Красная Армия» под названием «Улочки-дороги».

Отец Евлампий внимательно посмотрел на меня. Глаза, подобно Фролову, он не пучил, поскольку был знаком и с моим мёртвым дедулей, и с весьма запоминающимся появлением Черномора. А если вспомнить о его специализации, да о том, сколько нечисти и нежити он за свою службу в Инквизиторском Приказе упокоил — удивить батюшку чем-нибудь разэтаким вообще невозможно.

— Вы хотите сказать, что дух первого Стража… вам доступен? — переспросил монах.

— Был доступен, — уточнил я. — Но не знаю, в каком он сейчас состоянии. Силы, которые он использовал, были колоссальны. Возможно, ему удалось удержаться на нашем плане бытия, а, возможно, нет. Может быть, он просто… ушел…Да я уже об этом говорил.

Отец Евлампий молча перекрестился, а капитан Фролов замер с открытым ртом, будто перед ним внезапно материализовался дух самого былинного богатыря-оборотня Вольги Всеславьевича.

— Так ты… это… потомственный князь, что ли? — пробормотал он наконец, опасно прищурив глаза.

— У тебя с этим проблемы? — вопросом на вопрос ответил я. — У Иосифа Виссарионовича с этим проблем нет, у товарища Берии — тоже. Им о моём происхождении всё прекрасно известно. А у капитана госбезопасности Фролова, выходит, есть? — не удержался я, чтобы не постебать своего боевого товарища. Надо же потихоньку отучать делить людей по их происхождению.

— Но дух твоего предка… он действительно может помочь? — Благоразумно не стал развивать поднятую тему Лазарь Селивёрстович, мгновенно переключившись на практическую сторону вопроса.

Я не удержался и считал его мысли — мало ли, классовая ненависть иногда пускала «под откос» очень и очень важные дела. Но ничего подобного в мыслях Фролова не было — он оказался вполне адекватным человеком, а не фанатиком, во чтобы то ни стало старающимся уничтожить «чуждый революции элемент».

— Я надеюсь на это…

— А если нет? — резонно спросил отец Евлампий.

— Тогда придется искать помощь в другом месте, — ответил я, прикидывая в уме возможные варианты. Но никаких возможных вариантов просто не было. Возможно, со временем они и появятся.