— Ну так, — сказал он, — восемьсот с небольшим. Настоялось, наверное. Вкуснющее!

Я бы подумал, что есть нечто, что простояло в банке восемьсот лет, — это не самая лучшая идея. Но Евпатий, поняв, что его блинчиками тоже не обойдут, уже ринулся к подполу. Наперегонки с ним побежал четырёхрукий сын Сати — мелкий бес Руян.

Это я его так назвал: мелким бесом. Он вмешивался практически во все дела в доме, которые касались хозяйства.

— Да и отойди ты, — говорил ему Евпатий, — ты же сейчас не разберёшься, ты разобьёшься. Или разобьёшь!.. Эй, куда?! На мою седую голову всё это… Так было хорошо, когда никто под ногами не мешался.

Тем временем они скрылись в подполе, где на минус каком-то уровне находились банки с вареньем, а я подошёл к Сати.

— Ну как тут, не особо тебя Евпатий-то достаёт?

— Да нет, что вы! — проговорила служанка и махнула рукой. — Так, ворчит понемногу, ну так он же домовой дух, ему положено ворчать.

— Ну ладно, — сказал я, — если будут проблемы, говори мне, мы их все решим.

— Конечно, господин, — поклонилась служанка, одновременно с этим орудуя сразу двумя сковородками, а стопка блинов на моих глазах росла всё выше и выше.

Тем временем из подвала вырвался мелкий бес Руян и, отчаянно топая, побежал к нам, неся над головой банку. А тут я понял, что домовой ни разу не шутил про восемьсот лет. Банка была выполнена из толстого тёмного стекла, с какими-то узорами, чуть ли не с родовым гербом на боку.

Это было основательное вместилище, запечатанное сургучом, так, чтобы никакие бактерии не могли попасть внутрь.

— Только так, — сказал я, — распечатывайте где-нибудь вдали от населённых пунктов. Хорошо? — попросил я. — Неизвестно, что за биологическое оружие может скрываться внутри.

Сати хохотнула, прикоснулась рукой к банке и сказала:

— Если что, никакой биологической опасности нет. Варенье засахарилось, но в целом полностью пригодно к употреблению.

— Это как так? — спросил я.

Тут вышел сонный Тагай и посмотрел на всё это великолепие, которое разворачивалось на кухне. Тем временем из подпола вылез и сам Евпатий с ещё одной банкой в коротких ручонках.

— А что здесь происходит? — спросил Тагай.

— Да вот, — сказал я, кивая на банку с восьмисотлетним вареньем, — отравить нас хотят.

— Да что вы, как можно?! — возмутился Евпатий, подходя к нам. — Не хотите, так и скажите, я тогда обратно поставлю, пускай хранится до тех, кто сможет оценить. Бесконечный вкус таланта предыдущих хозяев…

— Да ничего, — проговорил я. — Вон Сати утверждает, что варенье полностью пригодно к употреблению.

— Абсолютно, — сказала она.

— Как такое может быть? — удивился Тагай.

— Магия, — развела руками Сати. — Обычная бытовая магия. Такое варенье может храниться и тысячу лет, и полторы. Ничего с ним не будет. Внутри кокон замедляет время, и варенье просто не портится.

— Слушай, — сказал я, — наверное, всё-таки попробую эту штуку.

Когда банку откупорили, оказалось, что в ней находится ароматное, невероятно вкусное облепиховое варенье. Блины с ним были просто чем-то на уровне гастрономического оргазма. Я просто старался не думать о возрасте этого самого варенья.

Тем временем мелкий бес Руян всё время подкалывал Евпатия. Точнее, пытался то зацепиться за него, то на бороде проехать, то ещё что-то. Евпатий, конечно, отмахивался от него, ворчал себе в бороду что-то, но при этом не жаловался. И я видел, что на самом деле старик доволен.

В конце концов, у него появился кто-то в доме, и его существование, наполненное тоскливым одиночеством, прекратилось.

Завтракали мы тоже весело. Где-то в самом начале завтрака пришла Зара и тоже начала улыбаться, глядя на выходки Руяна. Одним словом, старую резиденцию наконец-то наполнила полноценная жизнь.

Всё здесь стало дышать полной грудью и радовать взгляд.

После завтрака я отправился в новый корпус. Там сейчас находились и мать, и сестра, и Мирослава, и дед Креслав, который тоже пока не спешил уезжать обратно к себе домой.

Первое, что мне бросилось в глаза, когда я приехал, — это сестра, которая носилась как угорелая. Сначала я даже не понял, что происходит, но потом заметил, что каждый раз, когда пробегала мимо меня куда-то, она была в другом наряде.

При этом вся она буквально сияла радостью, пребывая в прекрасном настроении.

— А что случилось? — спросил я, когда она в очередной раз дефилировала мимо меня в новом наряде. — Я что-то пропустил?

— А что не так? — покосилась на меня Ада. — Мне нельзя побыть в хорошем настроении?