Шрифт:
– Ну не к казни же!
– папа обнял меня за плечи.
– Их семьи сами разберутся.
– Заказ-то хоть получил?
– грустно спросила я.
– Ага. На две скамьи.
– и пояснил - Чтобы про запас было. Парни-то горячие, мало-ли.
Святой отец и его маленькая тайна.
К концу лета я уже знала всех жителей села. И даже некоторых постоянно приезжающих. А как иначе? Меня-то все знали и все здоровались. Ну почти все.
Молодежь косо поглядывала в мою сторону и не особо хотела со мной общаться. А мне и некогда с девчонками сарафаны да парней обсуждать. Из парней не таясь общались со мной, пожалуй, только Игнат да Пронька и их банда. Но эти отбитые и матримониальных поползновений ко мне не предпринимали. Хотя, некоторые парни и молодые мужчины до тридцати поглядывали на меня с интересом. Но не подходили, видимо, опасаясь гнева сыночки старосты. Я говорю о хмыре. То есть о Максимке. Ну, я о Максимельяне, в смысле.
Вот уж кто портил мне настроение и приводил в боевую готовность, дак это он! Я за мукой на мельницу, а он там поджидает. Я на речку рыбу ловить и этот бежит с удилищем. Я по участку бегаю с огородными делами, а хмырь забор наш подпирает. Скотобаза такая!
И вот, вроде бы, воздыхатель, а как рот откроет, то такое несет! И что я его внимание специально привлекаю. И что он ждет, когда я ему на шею кинусь, а он глумиться будет надо мной. Да даже то, что я бегаю по хозяйству и стараюсь делать все по максимуму, значит, что я презентую себя как чудо-женщину и хорошую жену для него родимого!
Вывел он меня из себя, когда пристал с расспросами к отцу о моем приданом. Тут уж я не выдержала и, оборвав недозрелые плоды яблоньки, по одному запустила в этого недожениха. По всем правилам - с разворота и чувствуя что снаряд это продолжение руки. Пять из семи в цель! Ну не чудо ли я? Да, почти, супергерла!
Через два дня, на ярмарке, Максимка щеголял синяками под глазом и на скуле. Он, конечно пытался выставить себя героем-спасителем одиноко идущей девушки от толпы негодяев, но... Но! Аглая-соседка висела на заборе и воочию наблюдала сцену яблочного артобстрела. А посему, сей товарищ был прилюдно обсмеян! Оленушка, я за тебя отомстила руками Аглаи. Точнее, ее острым языком.
Вообще, я не жестокая. Но границы-то нужно соблюдать, тормоза включать, берегов не терять... А иначе, кто-то может указать на эти промашки кулаком. И пинками. Да по печени - по печени... Извините, увлеклась.
Неплохо сошлась в общении с травницей и ее детьми (причина, надеюсь, ясна), со старостой Трофимом Гордеевичем (вот как у такого делового человека такой отпрыск уродился?), с мельником (часто закупала муку на пироги), с несколькими соседками типа Аглаи (на почве сплетен), с пожилой семейной парой через дорогу (отдельная история) и, наконец-то увидела местного батюшку (а вот это прямо сейчас поведаю).
Аглая с кумушками, как раз, перемывали кости очередным драчунам, когда я проходила мимо с отварами от Василены.
– Олена, погодь. Такое было - закачаешься!
– Аглая даже за руку меня притормозила.
– Ага-ага. Кто бы мог подумать?! Батюшка, а такой же мужик, как все!
– заохала Марфа, которая жила от меня через три дома.
– А как трактир-то разгромили! Только щепки летели!
– поддакнула Тания, которая являлась женой деда Митяя.
Опуская совсем уж нереальные подробности и уточняя правдивость информации у подошедших односельчан, получилась вот такая история.
Оказывается, на одну барышню нашего села позарился проезжий городской писарь, который останавливается на окраине в трактире на время рабочих дел в наших краях. Уж и так и эдак он вился вокруг девушки. То цветочки подарит, то стихи прочтет, то тяжести поможет донести.
Амите уже семнадцать, а жених на горизонте не появлялся, хотя парней холостых много. А все ее папенька кузнец. Косая сажень в плечах, могучие руки, высокий рост и густой бас - все это отпугивало потенциальных ухажеров. Впрочем, доченька пошла статью в папу - темноволоса, высока и крепка. Только более женственная и утонченная версия. Хотя, подковы гнуть отец ее научил. Вероятно, это отпугивало не меньше.
Ороен, папа Амиты, вполне довольно потирал усы и бороду. Жених-писарь приглянулся ему своей настойчивостью. Уезжая в Малые Колокола домой и по работе, тот непременно возвращался в Речное с подарками для красавицы-девицы.
И вот, в один прекрасный вечер, этот писарь пригласил в таверну Амиту и ее родителей. Вроде бы как предложение делать. Ороен сидит довольно почавкивает да вопросы задает писарю. Его жена, мама Амиты, с придыханием слушает речи жениха дочери. Сама девушка только млела от удовольствия. И, в самый ответственный момент, жених встает на одно колено, протягивает букет роскошных алых роз и только собирается просить руки, как дверь таверны распахивается и в зал вбегает батюшка в рясе.
– Нет! Только не это! Ах ты ж негодяй! Да как ты посмел!
С криками, батюшка левой рукой вырвал цветы из рук жениха, а правой врезал ему по щам. Да с такой силой, что женишок подлетел и рухнул на соседний стол, разломав его!
Кузнец-отец встал на сторону павшего жениха и, легким движением могучей руки, слегка уронил батюшку на еще один соседний стол. А потом еще на один.
– Ты что ж, святоша недобитый, на дочурку мою глаз положил? Решил помолвке помешать? Да я тебя сейчас к твоему работодателю отправлю!