Как травница, Василена заявила, что названия очень даже со смыслом. Например, "бегунок" был неплохим мочегонным. И желтеющим он был не только от цвета бутонов, судя по всему. "Птичье гнездо" хорошо для промывания волос. Я бы такое не стала пробовать.

Пока мы обсуждали цветочки, отец родной и отец святой поговорили.

– Олена, - папа подошел к нам - Отец Митрий хочет поговорить с тобой. Не откажешь?
– и легонько для меня кивнул, мол соглашайся.

– Конечно.
– я отошла в сторону к священнослужителю.
– Вы хотели поговорить со мной?

– Да, Олена. Как твое здоровье? Мне Владияр рассказал о твоем перенесенном заболевании. Жаль, что я отсутствовал и не мог помочь.

Батюшка внимательно посмотрел мне в глаза. Ну я, тоже глядя в глаза, ему и ответила:

– Спасибо за беспокойство. Все хорошо.
– и даже кивнула в подтверждение.

– Ты изменилась. Раньше только в землю глядела, а теперь прямо.
– задумчиво проговорил он.
– Надо тебя окропить! Не побоишься в храм войти?

Это что же получается? Он решил, что во мне демон сидит что-ли? Офонареть!

– Не побоюсь!
– смело ответила я.

А чего бояться-то? Я ж и там и тут крещенная.

При входе в храм у меня было желание покривляться, изображая демонические судороги, но побоялась что не поймут шутки юмора. Притопят еще в купели. Доказывай потом, что не верблюд. Не демон, то есть.

Мои телодвижения до чаши с освященной водой прошли под пристальным вниманием отца Митрия. Кивнув своим мыслям, он жестом показал, чтобы я сложила руки лодочкой над купелью. Я заглянула внутрь и заметила на дне крупный серебряный крест. Затем молча сложила руки и батюшка, читая молитву, тонкой струей начал лить воду из купели серебряным ковшом.

От звука журчания воды мне резко захотелось по-маленькому и пить одновременно. Ну естественно! А как иначе-то?

Молитва завершилась. Вода в ковше тоже. Жажда осталась. Я выхватила ковш из рук опешившего батюшки, щедро зачерпнула воды из купели и большими глотками принялась пить. Уже в процессе, я заметила охреневшее выражение лица отца Митрия - глаза с блюдца, рот открыт в немом окрике.

– Простите.
– пискнула я - Очень пить хотелось. Знаете, очень вкусная водичка.
– для поддержания своих слов, я набрала в рот еще воды и прополоскала горло.
– Ну, я пошла. Дома еще дел много. До свидания.

М-да! Процесс изгнания демона пошел не по плану.

На улице меня ждали. Я подошла к своим и предложила идти по домам.

– А что это с отцом Митрием?
– Василена смотрела в сторону входа в храм.

Я оглянулась. Батюшка стоял в дверях и пытался что-то сказать, но выходило только взмахивать руками и открывать и закрывать рот. Безмолвно.

– Нервный он какой-то.
– пожала я плечами.

А что еще сказать? Только факты!

Мы пошли провожать травницу и детей до дома. По дороге я с детьми вырвалась вперед и, хохоча, стала придумывать смешные названия растениям, которые проходили мимо. Сзади поотстали Василена и папа. Держась за руки, они миленько о чем-то ворковали. Ну просто сладкая парочка твикс!

Попрощавшись со знахаркой и детьми, я увела отца на дорогу, которая вела к таверне. Пришлось даже немного поднажать, чтобы затащить папу внутрь заведения.

Зал внутри таверны встретил нас прохладой и бардаком. А все потому, что отец Митрий заинтриговал все село своими розовыми пристрастиями. Розовыми - не в смысле цвета.

Папа общался с хозяином, а я оглядывала помещение. Ничего примечательного. Большой зал был обставлен максимально минималистично. Как бы противоречиво это ни звучало.

Сама таверна была из сруба. Как снаружи так и внутри, бревна были пропитаны чем-то вроде морилки под красное дерево. Между бревен торчали пучки мха, который использовали в качестве утеплителя.

На входе было что-то вроде прихожей. Правда никаких крючков-вешалок не было, а просто стояли у стены две деревянные скамьи со спинками по обе стороны от двери. Далее, впритык к стенам, стояли столы с лавками по длинной стороне и стулом по короткой. Ни скатертей, ни специй, ни мягких сидений... Только дерево и ничего более. Всего столов было четыре, что говорило о том, что посетителей было не так чтобы много. Зато каждый стол мог вместить до семи человек.

В конце стояла стойка, где хозяин разливал хмельные и не очень напитки. Похоже на барную стойку, у которой стояли три стула на длинных ножках. За стойкой в углу пряталась дверь, ведущая в подсобные помещения, на кухню и к лестнице на второй этаж. Одну половину второго этажа занимала семья трактирщика, а комнаты другой сдавали приезжим.

Весь этот "пейзаж" портили три стола, которые пали от гнева отца святого и отца-кузнеца. Два стула и четыре скамьи также нуждались в ремонте, хотя в этой битве и не участвовали. Как итог - один целый стол, шесть скамей и два стула на весь зал.