Шрифт:
– Олена, уже ночь на дворе.
– он кивнул в сторону окна, за которым стемнело.
– Я тебе сегодня свечку поставил на стол, но, если так и дальше будешь сидеть допоздна, то даже огарка не найдешь!
Ну засиделась маленько... Чего нервничать-то? Раньше я вообще по ночам всю работу делала. Никто не мешает. Только щелчки кнопок калькулятора. Бухучет обязывал нести работу на дом.
– Я, конечно, постараюсь, но ничего не обещаю.
– я виновато вжала голову в плечи.
– Увлеклась. На завтра осталось только прошить и края обработать. Хотя я бы сейчас...
– Сейчас ты сядешь есть, а потом спать идешь!
– встал он в позу.
– Иначе, завтра пойдешь доить Аглаю.
– Зачем доить соседку?
– не поняла я.
Папа хмыкнул и дал мне в лоб легкий щелбан.
– Аглая-это корова. Такая же любопытная и сующая свой нос во все щели, как и соседка. Возможно, попробует тебя на вкус.
– и добавил - Только никому не говори как я корову назвал.
– Не-не! Я поняла и приняла к сведению.
Буренки меня и в детстве не очень-то жаловали. Не хочется проверять их отношение ко мне сейчас.
После позднего ужина я выпила традиционный отвар и мы ушли на боковую.
Все будет завтра. Завтра.
Шитье, рыбалка и некие сплетни.
Спала я без сновидений и утром проснулась вместе с криком петуха вполне отдохнувшая.
Начинаю привыкать к этому будильнику. Также вошло в привычку готовить завтрак и обихаживать овец и кур. С коровой мы только настороженно переглядывались. Не более.
Курочки были обычными. Неслись исправно, и слава Богу! А вот их главарь-петух вел себя просто как атаман разбойников. Четко следил за границами и, временами, устраивал набеги на грядку с горохом.
И все бы ничего, но грядка была не наша, а соседкина. Вот пока я выводила овец пастись в загон, Аглая уже сражалась с этим безобразником не на жизнь, а за горох! Она размахивала длинной рейкой, пытаясь достать концом до птичьего хвоста. Петя же, в свою очередь, короткими перелетами умудрялся прореживать гороховые заросли. Часть склевывал, часть сносил крыльями.
– Олена!
– заголосила Аглая, устав носиться между гряд.
– Уйми своего паразита! Нет сил больше. Весь урожай выкосил, скотина пернатая!
– Теть Аглая, вы ж для него и сеяли этот горох?!
– возмутилась я.
– Сами же отцу сказали, что это оплата за то, чтобы Петруччо ваших курочек топтал.
– А если он на другие культуры попрет?
– запричитала соседка.
– Это же разорение сплошное!
– Какие еще культуры?
– пропыхтела я и взобралась на забор.
– Картошку чтоль? Вы ж с этой стороны только ее и садите. А дальше ваш пес Бармалей не пустит моего петуха.
Соседская собака имела до того грозный вид, что птицы облетали их участок стороной. Большой, лохматый, свирепый, он был похож на длинношерстную кавказскую овчарку. Только лохматую до безобразия. И только Петенька понял, что есть места, до которых песья цепь не дотягивает.
– Не Бармалей, а Буран!
– как обычно поправила меня Аглая (хотя, к такому разбойному виду пса, больше подошел бы мой вариант).
– А вдруг отвлечется?
– уперла она руки в боки.
– Вот будет пропадать клубника, дак я все твоему отцу выскажу!
– Ваша клубника пропадает в желудках ваших же внуков! Сами недавно рассказывали об их налетах на ягодные грядки.
– отрезала я.
– Ты, Олена, как выздоровела, так больно бойкая да разговорчивая стала.
– прищурилась соседушка.
– Убирай своего негодяя!
Я спрыгнула с забора на чужой участок и, присев, открыла объятия.
– Иди ко мне мой красивый, умный, боевой...
– засюсюкала как с маленьким.
Петруччо, гордо вскинув голову, перекинул гребень на левый бок и важно пошагал ко мне. И только я его хотела взять на руки, как он взлетел и уселся мне на голову, вцепившись в косынку когтями. Хорошо что я под платок волосы в пучок забираю, а не то быть мне без скальпа.
– Вам бы в балаганах выступать.
– пробурчала Аглая и пошагала в дом, опираясь на палку, с которой сражалась.
– Может и будем. Кто знает?
– ответила я посмеиваясь.
Та только рукой махнула на нас и скрылась в своем доме.
Я, с петухом на голове, перелезла к себе, мысленно отмечая, что бабка во мне еще жива и рада слегка поскандалить. И, естественно, в этот момент меня увидел парень, который вошел на наш участок через калитку, как и полагается приличным людям. Это был тот самый хмырь, который чуть не сбил меня на ярмарке. Только сегодня приоделся в наглухо застегнутую черную рубашку.