— Можешь не дергаться. — Женя с кривой усмешкой расстегнул английскую рубаху. — Твой Максимка тебя проиграл, так что лучше не выеживайся!

В этот момент Борис схватил девушку сзади…

В полуобморочном состоянии ее высадили недалеко от дома. Посидев немного на ступенях в подъезде, Ольга спокойно вошла в квартиру, ответила на какие-то вопросы родителей, незаметно взяла на кухне нож, выскользнула из квартиры и поехала к Максиму.

Тот, похоже, ждал ее. Отобрал нож, связал и вызвал милицию.

В ходе следствия «выяснилось», что Ольга уже год занимается проституцией, требовала от Максима, чтобы тот свел ее с солидными клиентами, угрожала, что натравит на него своего сутенера, и в итоге стала просто требовать деньги. В день задержания пыталась проникнуть в квартиру народного депутата Кирьянова, но была выпровожена гостями Алексея Владимировича — Евгением Зыковым и Борисом Беленковым. Показания Жени, Бориса, самого Кирьянова и Максима, который отказался рекомендовать ее своим знакомым, сходились и полностью изобличали юную аферистку.

В одночасье Ольга превратилась из пострадавшей в обвиняемую. Молоденький адвокат, для которого это дело было первым, предпринял отчаянную попытку оспорить вменяемость своей подзащитной. Экспертиза однозначно отмела этот довод. Ольга получила срок. Глава семьи проявил принципиальность и отрекся от дочери в зале суда. Под аккомпанемент собственных тяжелых шагов, гулко отдававшихся в выкрашенном грязно-зеленой краской коридоре, девушка пошла, заложив руки за спину, навстречу судьбе, оставляя позади и в прошлом всю свою короткую жизнь.

Докторишка оказался прав. Все вернулось на круги своя, все заработало.

Макс глубоко затянулся, глядя в лицо какой-то рыжей дуры, лепетавшей всякий вздор, казавшийся ей самой минимум шедевром устного эротического творчества. Дура эта мнила о себе невесть что, и в прежние времена Макс выпихнул бы ее из постели и выставил бы за дверь. Они всегда начинали бесить его, эти случайные телки. Сначала все было нормально, а вот после его начинало трясти от их вида, от их голосов, от их запаха. Макс знал, что так будет, и злился еще сильнее, убеждаясь, что был-таки прав.

Для сегодняшней девицы он решил сделать исключение, ограничившись относительно вежливой просьбой «прикрыть душ». Как-никак, ей он обязан возвращением в строй ловеласов. Рыжая потаскушка замерла сначала, не сообразив, о каком таком «душе» идет речь, а сообразив, обиженно замолчала, уткнув нос в подушку. Она, наверное, ожидала какого-то развития ситуации. Что Макс, например, извинится за резкость или, наоборот, скажет еще что-нибудь в том же духе.

Но Макс молчал. Он просто лежал и курил, рассматривая висевший на стене чукотский бубен с отчеканенным пейзажем, подаренный ему друзьями на… Он уже не помнил, по какому поводу. Глядя на садящееся в море чеканное солнце, Макс совершенно забыл о лежавшей рядом девушке и, когда та осторожно поднялась, чтобы пойти в ванную, вздрогнул от неожиданности.

— Черт!

— Что?! — Девушка тоже вздрогнула, не поняв реакции нового знакомого.

— Ничего. Подкралась, как…

— Чего я подкралась? Я в ванную пойду… — вытаращив глаза, забубнила девица.

Но Макс уже не слушал, провалившись в свои мысли. Сравнение, едва не слетевшее с его языка, напомнило ему о другой, возникшей в последние дни, проблеме, решить которую было отнюдь не так просто.

Он заложил Жука директору «Пелло». Идея эта, родившаяся от испуга и казавшаяся в тот момент озарением, теперь представлялась ему все большей глупостью. В тот момент, когда Макс предупредил коллегу о предстоящем визите бандитов, он полагал, что загребает жар чужими руками. Ведь засада будет не в его офисе, так что он и контору свою спасет, и останется вне подозрения. Однако позднее, когда изменить что-либо было уже нельзя, Макс начал находить в своем хитроумном плане бреши, и чем больше находил, тем паршивее становилось у него на душе. В самом деле, не могли же бандиты не провести расследование, не выяснить, кто подготовил им подобный сюрприз. А в то, что руоповцы оказались в «Пелло» в нужное время и в таком количестве случайно, поверить было невозможно. А что, если Жук единственный из своей бригады знал расписание визитов в рекламные фирмы? Тогда он в два счета сообразит, что к чему.

Задумавшись, Макс забыл о сигарете, и комок пепла упал ему на грудь. Он чертыхнулся, бросил окурок в пепельницу и, повернувшись на бок, стал стряхивать пепел на пол.

Рыжая девица продолжала плескаться в ванной. Что она сюда — мыться приехала?

Макс дотянулся до пульта и включил телевизор. Пробежавшись по всем каналам, остановился на каком-то фильме, судя по всему, сериале. Глядя на выясняющих отношения прилизанных американцев, он продолжал обдумывать создавшееся положение.

Что может предпринять Жук, если поймет, кто его подставил?

Вряд ли у него будут реальные доказательства, но этой публике они не очень-то и нужны. Итак, положим, Жук догадается. Делиться своими соображениями с братвой ему не с руки: получится, что он же и есть стукач, предупредивший рекламщиков. Нет, своим он ничего не скажет. Что же он сделает? Кровавая месть в порыве гнева исключается: за два дня он уже поостыл. Вообще какой смысл ему расправляться с другом? Скорее всего, речь пойдет о моральной и материальной компенсации…

— Телефон пищит. — Рыжая дура прервала его размышления, высунув голову из прихожей.