Шрифт:
День 7
Двухэтажное офисное здание с панорамными окнами стало идеальным убежищем. Расположенное на углу перекрестка, оно обеспечивало отличный круговой обзор на четыре стороны. Леха обустроился на втором этаже, в бывшем кабинете какого-то менеджера, откуда просматривались пустынные улицы и прилегающие здания в радиусе полукилометра. Особенно удачным оказалось то, что офис находился в здании с угловой башенкой — небольшой архитектурной деталью, характерной для петербургских домов, которая давала еще более широкий обзор.
Он методично пополнял запасы из ближайших магазинов. Обычная еда шла в одну сторону импровизированной кладовой, а высококалорийные продукты — в другую. Особенно ценными оказались растительные масла — по его расчетам, одна бутылка восстанавливала энергию эффективнее, чем три килограмма консервов. Экспериментальным путем Леха даже составил таблицу эффективности различных продуктов — настоящее руководство по питанию для псионика.
Протез на правой руке с каждым днем совершенствовался. Первую модель он уже отправил в «утиль» — слишком грубая, с минимальной функциональностью. Вторая версия представляла собой сложную механическую конструкцию с подвижными сочленениями, которые он мог контролировать телекинезом с микроскопической точностью.
Боевая модификация стала его особой гордостью. К концу протеза он прикрепил охотничий нож с широким лезвием, найденный в сейфе одного из офисов. Идеально сбалансированный, с заточенным до бритвенной остроты клинком, он превращал протез в смертоносное оружие. Леха быстро наловчился использовать комбинацию телекинеза и протеза для охоты на мертвецов — притягивал их с расстояния телекинезом, а затем одним точным движением вонзал лезвие прямо в глазницу или висок.
Система ремней и креплений, разработанная им после десятка прототипов, надежно фиксировала устройство на культе. Самым интересным открытием стало то, что протез действовал как усилитель его способностей. Словно физический якорь для телекинетической силы, он позволял Лехе фокусировать энергию с невероятной эффективностью. Используя протез как направляющую, он мог манипулировать предметами с хирургической точностью — от вскрытия консервной банки до разборки и сборки найденного пистолета с завязанными глазами.
«Протез значительно усиливает контроль над телекинезом,» — размышлял Леха, мысленно фиксируя свои наблюдения. Без возможности вести письменный дневник, он развил привычку к детальному мысленному анализу. — «Заметно повышается точность манипуляций, снижаются энергозатраты при работе с мелкими предметами. Нож, прикрепленный к конструкции, делает её эффективным оружием ближнего боя, позволяя экономить телекинетическую энергию для более важных задач.»
Время от времени он диктовал себе самые важные выводы, телекинетически удерживая диктофон, найденный в одном из офисов. Запись и воспроизведение собственных мыслей помогали систематизировать информацию без необходимости что-либо записывать.
В своём новом убежище Леха создал продуманную систему безопасности. Телекинезом подвесил консервные банки на тонкой леске перед всеми входами — самодельная сигнализация, которая с грохотом обрушится при появлении непрошеных гостей. Расставил стратегические запасы еды, воды и медикаментов по всему зданию, на случай если придется быстро менять позицию.
День 9
Научиться писать телекинезом было новым испытанием. Первые страницы выглядели как каракули трёхлетнего ребёнка — буквы расползались, строчки изгибались, ручка то продавливала бумагу насквозь, то едва касалась её поверхности. Но с каждым днём почерк становился всё увереннее, а к девятому дню, после изгнания, Леха уже мог заполнять целые страницы аккуратными записями.
В тетради появлялись таблицы, графики, диаграммы — план развития его способностей. Он систематизировал всё, что узнал о телекинезе, и намечал дальнейшие эксперименты. Страницы пестрели отметками: «Провал», «Незначительный успех», «Требуется дальнейшее изучение», «Высокий потенциал».
Вечером девятого дня Леха впервые решился на эксперимент с живым объектом. Он поймал одинокого зомби, который ковылял по улице возле его убежища, и телекинезом затащил в подвал здания. Затем закрепил мертвеца между двумя бетонными колоннами, создав импровизированный «стенд» для испытаний.
Леха открыл чистую страницу дневника и аккуратно вывел: «Эксперимент № 1: Исследование возможностей внутреннего воздействия».
Раньше он использовал телекинез только для внешнего воздействия — толкал, поднимал, перемещал объекты. Но что, если попытаться проникнуть «внутрь»? Воздействовать не на тело целиком, а на отдельные его части?
Леха сконцентрировался на руке зомби. Он пытался мысленно «увидеть» её внутреннюю структуру — кости, мышцы, сухожилия. Затем направил телекинез не на всю конечность, а только на кость внутри неё.
И… ничего не произошло. Зомби дергался в своих путах, рычал, но рука оставалась целой.
Леха нахмурился, делая заметку в дневнике: «Попытка № 1 — неудача. Не удаётся визуализировать внутреннюю структуру».
Он попробовал другой подход. Вместо того, чтобы «видеть» внутренности, он попытался их «почувствовать» — как если бы его телекинез был продолжением осязания.
И вдруг что-то изменилось. Леха ощутил странное сопротивление, словно погрузил руки в вязкую жидкость. Он мог «прощупать» разную плотность внутри руки зомби — твёрдую кость, более мягкие мышцы, эластичные сухожилия.