— Что ты имеешь в виду? — спросил я, внимательно наблюдая за её реакцией.

Лиза нервно заправила прядь волос за ухо и подошла ближе.

— Я вижу их, Макар. Тонкие нити… они тянутся от него к другим людям, — она показала рукой, словно прослеживая невидимые линии. — Они незаметны обычным глазом, но я их вижу. Будто… какая-то паутина, которую он разбрасывает по станции.

Она посмотрела мне прямо в глаза:

— Я разговаривала с людьми, пока они были под его контролем. Они вели себя абсолютно нормально — обычные эмоции, обычная речь. Никаких признаков внешнего управления, понимаешь? — её голос дрогнул. — Это не грубый контроль, как у меня. Это… тонкие манипуляции на уровне подсознания. И мне кажется, что именно так он прокачивает свои уровни.

— Почему ты осталась? — спросил я тихо.

— Из-за Насти, — Лиза горько усмехнулась. — Не будь её здесь, я бы сбежала в первый же день. Рискнула бы выжить одна, в лесу, где угодно… только бы подальше от него. Но я не могу бросить девочку. Она привязалась ко мне, а я к ней.

Она снова огляделась:

— Он проводит со мной «уроки контроля», якобы помогает развивать способности. На самом деле просто изучает мои возможности, ищет слабые места. И то же самое делает с Настей, — её взгляд стал жестким. — Эта сволочь пытается превратить маленькую девочку в оружие. А она слишком мала, чтобы понимать, что происходит.

Я положил руку ей на плечо.

— Держись. Теперь я здесь и всё изменится.

— Надеюсь, — выдохнула Лиза. — Только будь осторожен. Рогов… он видит больше, чем показывает. Иногда мне кажется, что он знает всё наперёд, будто уже проходил через это раньше.

Знала бы Лиза, насколько она недалеко от истины…

Полуденное солнце нещадно палило, превращая крышу пятиэтажки в раскаленную сковороду. Я сидел в тени вентиляционной шахты, наблюдая за периметром станции «Академическая» и ждал. Киреев между делом обронил информацию о ежедневных маршрутах патрулирования, и эта точка была последней в расписании дневного дозора. Если Гончий и Диана всё ещё следовали протоколу Рогова, они должны были появиться здесь с минуты на минуту.

Ждать пришлось недолго. Гончий появился на крыше, прислонился к парапету, щурясь от яркого света. Его жилистая фигура казалась высеченной из камня — неподвижной и напряженной. Он не изменился за эти недели — всё тот же непроницаемый взгляд, всё та же жёсткая линия рта, всё то же скупое выражение эмоций.

Я поднялся и вышел на свет. Заметив движение, Гончий обернулся, напрягаясь лишь на мгновение. Узнав меня, он слегка кивнул с едва заметной усмешкой, словно мы расстались только вчера, а не прошли через череду катастрофических событий.

— А я говорил этим сомневающимся ублюдкам, — произнес Гончий, — что ты не просто выживешь, а вернёшься сильнее, чем был. Они считали, что твоя трансформация необратима, что ты уже не тот Макар, которого мы знали. Но я был прав.

Его взгляд задержался на моих глазах, отмечая их изменившийся цвет, и на тёмных венах, проступающих под кожей, но в его лице не было ни страха, ни отвращения — только спокойное принятие.

— Ты всегда умел преподносить сюрпризы, — добавил он, доставая сигарету. — Но этот раз побил все рекорды.

Он щёлкнул зажигалкой, прикуривая, и в этот момент дверь на крышу распахнулась. Диана застыла на пороге, её глаза расширились, а руки непроизвольно сжались в кулаки, когда она увидела меня.

— Макар… — выдохнула она, словно не доверяя своим глазам.

В следующую секунду она пересекла пространство между нами и вцепилась в меня с такой силой, что я невольно отступил на шаг. Её руки скользнули по моим плечам, лицу, груди, будто проверяя, настоящий ли я.

— Живой… — прошептала она, глядя мне в глаза со странной, почти болезненной интенсивностью. — Ты вернулся…

В отличие от сдержанного приветствия Гончего, в её голосе звучала целая буря эмоций — облегчение, отчаяние, одержимость, страх. Она смотрела на меня так, словно я был единственным якорем в её реальности, единственной опорой, за которую можно держаться.

— Я знала, что ты придёшь, — её руки дрожали, пока она непрерывно касалась меня, словно боясь, что я исчезну, если она перестанет. — Чувствовала, что рано или поздно найду тебя…

Её пальцы пробежались по тёмным венам на моей шее, а затем она резко отстранилась, её лицо исказилось тревогой.

— Тьма возвращается, Макар… — пробормотала она, прижимая руки к вискам. — Я чувствую… её. Внутри. Она снова растёт. С каждым днём всё сильнее. Иногда мне кажется, что я снова слышу странные голоса…

Её глаза расширились, в них мелькнул настоящий страх.

— Ты можешь помочь? — в её голосе звучало отчаяние. — Как тогда, в особняке? Ты ведь можешь снова это сделать?

Я осторожно коснулся её щеки, отмечая желтизну в её глазах. Как я и ожидал, процесс возобновился — тонкие золотистые прожилки в её зрачках снова проявились, хотя и не так интенсивно, как в прошлый раз. Одноразовое лечение могло дать лишь временный эффект, и без регулярных сеансов трансформация неизбежно возвращалась.