Грохнул выстрел. Оглушительный в замкнутом пространстве. Рогов стрелял в Эхо из пистолета, который, оказывается, всё это время держал за спиной. Но та уже откатилась в сторону с нечеловеческой грацией, и пуля лишь выбила фонтан бетонной крошки из стены.

— Огонь! — заорал Рогов своим бойцам.

И тут началось настоящее безумие.

Четыре ствола полыхнули одновременно — бойцы Рогова открыли огонь короткими, профессиональными очередями. Автоматные пули просвистели над моей головой, когда я инстинктивно нырнул вниз, прикрывая Нину собственным телом. Грохот выстрелов в замкнутом пространстве был оглушительным — уши заложило, а в воздухе запахло порохом и горячим металлом.

Бетонная крошка фонтанами взлетала от попаданий, осыпая нас серой пылью. Пули вгрызались в стены, оставляя рваные дыры, через которые проступала ржавая арматура. Один снаряд прошёл так близко к моему лицу, что я почувствовал горячее дуновение.

Эхо среагировала мгновенно, словно ждала этого момента. Синие линии под её кожей вспыхнули ярко, превратившись в сеть пульсирующих молний. Её тело светилось изнутри холодным светом, а глаза полыхали синим пламенем, в котором не осталось ничего человеческого.

— Убейте их! — завизжала она, и контролируемые ею заложники рванулись вперёд.

Петрович двигался рывками — механически, но чертовски точно. Кухонный нож в его руке блеснул, когда он рванул на ближайшего стрелка. Клинок вошёл между рёбер с влажным хрустом, и боец рухнул, харкая кровью.

— Стреляйте, мать вашу! — рявкнул Рогов, перекрывая грохот выстрелов. — Они под контролем!

Но его оставшиеся бойцы замерли — даже в этом аду у них не поднималась рука на гражданских. Эта секунда стоила жизни ещё одному — пока он соображал, что делать, нож Кости уже торчал у него из горла.

Диана не стала ждать. Её тело окуталось голубоватым силовым полем и она рванула через зал, как таран. Первого стрелка снесла плечом — хруст рёбер напомнил звук ломающихся веток. Мужик отлетел на три метра и рухнул в груду тренажёров, нелепо выгнувшись.

Второго она схватила за горло железной хваткой и швырнула в стену с такой силой, что бетон треснул широкой паутиной. Боец пробил поверхность на несколько сантиметров и застрял в образовавшейся нише, его конечности безжизненно повисли.

Но Рогов был готов к её атаке. Этот ублюдок всегда был на три шага впереди.

— Гончий, — голос Рогова прозвучал спокойно, почти ласково, как у человека, просящего передать соль за обеденным столом, — убей её. Прямо сейчас.

Я резко обернулся. Гончий застыл, будто его ударило током — глаза помутнели, зрачки расширились, взгляд стал пустым и безжизненным. Рогов поймал его, пока мы были заняты перестрелкой.

— Гончий, стой! — рявкнул я, но тот уже выхватил нож.

Он атаковал Диану сзади, нанося удар с профессиональной точностью. Не то чтобы нож мог пробить её защиту, но Гончий знал, что делает — создать отвлекающий момент, чтобы Рогов мог провести главную атаку.

Диана увернулась в последний момент, полагаясь на звериные инстинкты Танка. Лезвие прошло в миллиметре от спины, рассекая ткань рубашки. Она развернулась к нему лицом, и на её лице отразилось искреннее недоумение, смешанное с болью предательства.

— Гончий? Какого хрена? — в её голосе звучало неверие.

— Он под контролем! — крикнул я, пытаясь дотянуться до них через толпу дерущихся. — Рогов управляет им!

Диана обернулась на мой крик, её внимание на критическую секунду переключилось с боя — и именно этого момента ждал контролируемый Костя. Тяжёлая арматура обрушилась ей на рёбра с такой силой, что металл зазвенел, словно церковный колокол. Силовое поле выдержало удар, но инерция отбросила её назад, нарушив боевую стойку и лишив равновесия.

Рогов немедленно воспользовался этой заминкой с тактической точностью опытного полководца, привыкшего использовать каждую слабость противника. Его ментальные команды разошлись мгновенно, как приказы по радиосвязи во время военной операции.

Варвара Петровна с вязальными спицами в дрожащих руках, двое подростков с битыми бутылками, какая-то женщина средних лет с ножницами — все они одновременно ринулись к Диане с разных сторон, образуя смертельное кольцо. Их движения были жутко синхронными, словно части единого механизма, управляемого одной злой волей.

Никто из них не кричал боевых кличей, не выражал ярости или страха — только холодная, бесчеловечная решимость людей, запрограммированных на уничтожение.

Диана отчаянно пыталась отбиться, но её мучила страшная дилемма — каждый удар приходилось сдерживать, каждое движение контролировать, чтобы не покалечить обычных людей. Так что вместо сокрушительных ударов, способных размозжить череп, она лишь отталкивала нападающих, стараясь оглушить, но не убить их. И это благородство могло сыграть с ней злую шутку.