Всё произошло за доли секунды.

Демьян выхватил пистолет, и я уже видел, как его палец сжимает спуск. Первый выстрел грянул почти в тот же миг, но Эхо, будто ожидая этого, рванула к себе Нину, заслоняясь ею.

Я сорвался с места ещё до того, как затих грохот, и нырнул между ними, едва успев закрыть Нину. Второй выстрел разорвал воздух — удар пришёлся сбоку, в грудь. Мир вспыхнул болью, лёгкие опустели, но я устоял, не давая им обеим упасть.

Диана среагировала мгновенно. Метнувшись через весь зал, она снесла ближайшего бойца, как пушечное ядро. Второй выстрелил в неё, но она уже была рядом с ним, выворачивая его запястье с такой силой, что кость треснула.

Гончий попытался атаковать сбоку, но командир Академки среагировал с нечеловеческой скоростью. Уклонившись от удара, он сделал подсечку и одним точным движением опрокинул Гончего на пол. А затем, не теряя ни секунды, приставил пистолет к его виску.

— Шевельнёшься — и я снесу твоему другу голову, — холодно произнёс он, глядя на Диану.

Диана замерла, сжимая в руке нож. Её взгляд метался между Гончим на полу и пистолетом у его виска, лихорадочно просчитывая варианты атаки.

Бойцы заняли позиции. Один прицелился в меня из ружья, другой держал на мушке Эхо. В помещении повисла гробовая тишина — то хрупкое равновесие перед бурей, когда любое движение может запустить цепную реакцию смерти.

— СТОЯТЬ ВСЕМ! — рявкнул я, сплёвывая кровь на пол. — Хватит этого дерьма!

Я тяжело дышал, прижимая ладонь к ране. Футболка быстро пропитывалась тёмно-красным, но чувствовал, как внутри уже работает регенерация — медленно, но верно закрывая пробоину.

— Теперь, — процедил я, оглядывая всех присутствующих, — может, поговорим как грёбаные взрослые люди? Или вам больше нравится убивать друг друга?

Демьян медленно поднялся, не убирая пистолет от виска Гончего.

— Говорить? С этой сумасшедшей? — он кивнул в сторону Эхо. — Она уничтожила триста человек в «Новой Заре». Выжгла их мозги ради забавы.

— Это был ты! — прошипела Эхо, и её глаза полыхнули синим огнём. — Не смей перекладывать свои грехи на меня!

— Мне плевать, кто из вас натворил больше дерьма в прошлой жизни, — оборвал я их. — Сейчас под нашей защитой несколько сотен человек, которые доверили нам свои жизни. Мы должны думать о них, а не о том, как поквитаться друг с другом.

Демьян криво усмехнулся, сильнее прижимая пистолет к виску Гончего.

— Вот это поворот, — процедил он. — Я протягиваю тебе руку, предлагаю помощь, а ты что? Спелся с этой сумасшедшей тварью за моей спиной?

— Я ни с кем не спелся, — огрызнулся я, сплёвывая кровь. — И сейчас мне насрать, кто из вас больший псих. Здесь невинные люди. Дети, чёрт возьми! — я кивнул на застывшие фигурки в углу. — Они просто хотят выжить в этом аду, а не подыхать из-за ваших старых счётов.

Командир Академки медленно кивнул. По его лицу было видно, как он просчитывает варианты. Прямая атака приведёт к резне — Эхо успеет убить заложников. Если он продолжит, я буду сражаться против него, защищая своих. А биться одновременно против безумной Кукловодши и разъярённого Тёмного Лекаря… Даже для него слишком большой риск.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Давайте поговорим… но по-настоящему.

Он сделал едва заметный жест рукой, и воздух в комнате словно сгустился. Его люди вдруг застыли — точно так же, как и заложники Эхо. Их глаза остекленели, лица стали безжизненными масками.

— Я контролирую своих людей, — спокойно объяснил он, не убирая пистолет от головы Гончего. — А теперь, Светлана, твоя очередь. Сделай так, чтобы эти… гражданские не видели и не слышали нашего разговора. Слишком много деталей, не предназначенных для посторонних ушей.

Эхо прищурилась, но в её глазах мелькнуло что-то похожее на профессиональное уважение.

— Как скажешь, — процедила она.

Синие линии на её коже ярко вспыхнули, и все заложники внезапно опустили свои «оружие», закрыли глаза и замерли с пустыми лицами.

— Вот так, — удовлетворённо кивнул он. — Теперь можем говорить откровенно. Что ты хочешь, Светлана? Зачем весь этот спектакль?

Эхо усмехнулась без тени веселья — лишь холодная ярость, выдержанная как хорошее вино.

— Справедливости, — произнесла она. — За полтора года в твоей клетке. За эксперименты, которые ты ставил надо мной. За то, что ты превратил меня в оружие, а потом просто прикончил.

Она шагнула вперёд, и заложники синхронно вздрогнули, словно марионетки на невидимых нитях.

— Помнишь свою лабораторию, Демьян? Помнишь, как вскрывал мне череп, пока я была в сознании? Как вводил препараты, от которых я выла от боли сутками? Как заставлял меня убивать пленных, а потом наказывал за «недостаточную эффективность»?

— Это был научный эксперимент, — Рогов пожал плечами с безразличием человека, обсуждающего вчерашнюю погоду. — Изучение природы псионических способностей требовало… радикальных методов. Ты же понимаешь, прогресс требует жертв.