Мы шли по узким улочкам, мимо кузниц, где гудели горны, и мастерских, где дворфы пилили, строгали и ковали. Запах угля и металла смешивался с чем-то ещё — сладковатым, тёплым, с ноткой хмеля. Я заметил, как Димон принюхался, его шрамы дрогнули в кривой ухмылке.

— Это что, пивоварня? — удивлённо сказал он, оглядываясь. — Чую, тут варят что-то покрепче воды.

— Похоже на то, — насмешливо сказала Олеся.

— Если это пиво дворфов, я готов душу продать, — хмыкнул Димон, потирая руки. — О таком только читал!

Мы подошли к зданию, который указал провожатый. Оно было высечено в скале, как и остальные, но выделялось массивной деревянной дверью, укреплённой железными полосами. Над входом висела вывеска с изображением кружки, из которой выплёскивалась пена. Дым валил из широкой трубы, а запах хмеля и солода был таким густым, что я невольно сглотнул. Димон прав — это точно была пивоварня.

Я шагнул к двери и постучал, кулак гулко ударил по дереву.

Тишина.

Я постучал ещё раз, сильнее.

Наконец, дверь распахнулась, и перед нами появился дворф. Он был невысоким, но крепким, с густой чёрной бородой, в которой блестели металлические бусины. Его тёмные и хитрые глаза оглядели нас с ног до головы. На нём был кожаный фартук, испачканный чем-то липким, а в руках он держал деревянную ложку, с которой капала пена.

— Ну и чего стучите, как демоны по башке? — ворчливо сказал дворф, его голос был хриплым, но живым. — Кто такие? Чего надо?

— Мы от Сунь Укуна, — отозвался я, доставая монету из инвентаря. — Это для тебя.

Протянул ему монету, и дворф прищурился, взяв её в руки. Он повертел её, поднёс к свету, будто проверяя на подлинность, и вдруг рассмеялся, качая головой.

— Надо же, вот упёртая обезьяна, — весело сказал он, его борода затряслась от смеха. — Ладно, ждите тут. Сейчас вернусь.

Он скрылся внутри, оставив дверь приоткрытой. Из здания доносился гул, будто там работала целая фабрика: шипение, бульканье, звон металла. Запах хмеля стал ещё сильнее.

Грунди вернулся через пару минут, неся в руках небольшой деревянный бочонок, от которого исходил крепкий хмельной аромат.

Он поставил его перед нами, вытер руки о фартук и гордо выпятил грудь.

— Вот, — гордо сказал он. — Пойло для Сунь Укуна! Высшей пробы!

Я оторопело замер и заморгал, пытаясь до конца осознать происходящее. Оглянулся на команду и заметил такие же растерянные лица.

И лишь Димка расхохотался от души.

— ХАХАХАХА! Это что, мы за пивком для Сунь Укуна сгоняли? — заржал он. — ХАХАХАХА!

Команда рассмеялась следом, никто не остался равнодушным. Даже Юки слегка улыбнулся, хотя его лицо оставалось почти непроницаемым.

Ауриэль склонилась над бочонком, будто до сих пор не могла поверить.

— Серьёзно? Просто пиво?

Но Грунди вдруг насупился и скрестил руки.

— Это не просто пиво. Это шедевр! Хмель с Жёлтых Полей, солод из подземных пещер, вода из ледяных источников. Один глоток — и вы забудете, как вас зовут. Два глотка — и вы будете петь песни, которых не знали. Три — и проснётесь в другой деревне, без штанов!

Команда снова рассмеялась, а Димон шагнул ближе, принюхиваясь к бочонку.

— Да ладно? — недоверчиво сказал он. — Такое вкусное и крепкое? А что, я готов попробовать.

— Попробуй, — насмешливо сказал дворф, прищурившись. — Но что ты скажешь Сунь Укуну?

— Да я же глоточек, — хмыкнул Димон, похлопав себя по груди. — Давай, наливай!

— Сунь Укун требовательный клиент, — заворчал дворф. — Он заметит даже такую пропажу!

— Ладно, всё, посмеялись и хватит, — с усмешкой сказал я, положив руку на бочонок. — Это для Сунь Укуна. Мы своё дело сделали.

Дворф кивнул.

— Правильно, парень, — одобрительно сказал он. — Дело есть дело. Но куда вам сейчас на ночь глядя? Оставайтесь на ночь. У нас тут таверна есть, комнаты тёплые, еда горячая.

— Это было бы здорово, — мягко сказала Катя. — Я чертовски замёрзла за весь день.

Я кивнул, чувствуя, как усталость накатывает волной.

Ночь в тёплой таверне звучала как мечта после нескольких дней в снегах и пещерах.

— Туда идите, — неопределённо махнул рукой Грунди и скрылся в своей пивоварне.