Ахмет откидывается на спинку стула, и на его лице отражается понимание:

– Ах, тебя волнует Мартин.

У Тео в отличие от большинства из нас есть член семьи в Бесконечности. И я не могу просто забыть об этом, как того хочет Анника. Не могу просто бросить его.

– Его держат в Зимней Крепости, – говорю я. – И если бы мы нашли способ освободить его… привести сюда… вы могли бы ему помочь?

Возможно, тогда появился бы способ помочь и другим.

Ахмет с печальным видом пожимает плечами:

– Мы не знаем, что делают Колонисты, чтобы взять под контроль разум человека. Возможно, они следят за ними, забираются в их мысли. А что, если, доставив сюда Мартина, мы выдадим местоположение Поселения? Мы не можем так рисковать ради призрачной надежды. Слишком много поставлено на карту.

– Даже ради брата одного из нас? – спрашиваю я, думая о Мэй.

И о том, на что бы пошла, чтобы защитить ее, окажись она здесь.

– Думаю, нам нужно сосредоточиться на том, чтобы вернуть контроль над Бесконечностью, а затем попытаться исправить ущерб, причиненный Колонистами.

Я смотрю на стол. Он солидарен с Анникой.

Мартина не спасти.

– Нельзя жертвовать кораблем ради одного человека, – говорит он, не сводя с меня глаз.

Я киваю, чтобы показать, что соглашаюсь с ним, но на самом деле мне хочется, чтобы каждая жизнь имела значение. И чтобы каждого хотя бы попытались спасти. Все всегда говорят о большем благе, но не все могут сберечь это большее благо. И когда люди думают, что они ничего не могут изменить, то они сдаются.

Но что, если люди перестанут думать о большем благе и подумают об отдельных людях? О незнакомце, которому они могут помочь. О чьей-то жизни, которую они могут изменить?

Одна капля дождя всего лишь капля. Но когда их много? Они превращаются в ливень.

Так почему в Поселении этого не понимают?

Неужели они пробыли в Бесконечности так долго, что стали бесчувственными к мелочам? Колонисты – искусственный интеллект, который пытается походить на человека. Но что, если люди, проведя здесь столько времени и сражений, стали походить на роботов?

Почувствовав себя виноватой за подобные мысли, я отталкиваю их. Уверена, остальные бы разозлились на меня, узнав, о чем я думаю.

– Мне пора идти. Шура говорит, что мне нужно подготовить другое платье на случай нового фестиваля.

Я поворачиваюсь к двери.

– Подожди, у меня есть просьба, – начинает Ахмет, кладя коробочку на стол и поднимая странный серебристый кусочек в форме полумесяца. – Можешь передать это Гилу? Я все время забываю это сделать при встрече. А вы ведь тренируетесь вместе каждый день.

Я почесываю локоть, чувствуя неловкость.

– Мы решили больше не тренироваться вместе.

– Гил не говорил об этом. – Он хмурится. – Вы поссорились?

– Не уверена, что мы вообще когда-то жили в мире. Мы не сходимся во взглядах.

– В вопросах тренировок?

– Вообще по всем вопросам. – Я протягиваю руку за куском металла. – Но могу занести к нему в хижину. Это как раз по пути.

– Спасибо, – говорит Ахмет, опуская предмет в мою ладонь. – Если тебя это утешит, Гилу всегда требуется время, чтобы довериться новому человеку.

– Понимаю, – отвечаю я и пожимаю плечами, словно это не имеет большого значения.

– Я сказал ему, что не сомневаюсь в тебе. И уверен, что ты поступишь правильно.

Я прижимаю кусочек в форме месяца к животу и хмурюсь:

– Почему ты так считаешь?

– Давай назовем это интуицией. – Он поправляет очки на носу. – Я считаю, что довольно хорошо разбираюсь в том, как все работает. В том числе и в людях.

Я покидаю хижину Ахмета и поднимаюсь по винтовой лестнице на следующий ярус. А добравшись до дома Гила, трижды стучу в дверь. Она слегка приоткрыта – большинство людей в Поселении не ставят замки, – поэтому я толкаю ее и заглядываю внутрь.

– Гил? – зову я.

Но он не отзывается.

Мне видно его верстак. На нем та же скульптура, и она до сих пор не закончена, а на полу рядом с ним виднеется скомканный лист бумаги. Может, он снова отправился за мусором?

Я захожу внутрь и подхожу к одному из маленьких столиков, где оставляю кусок металла в виде полумесяца, чтобы Гил сразу же увидел его. Часть меня радуется, что не пришлось с ним общаться, но другая уверена, что он специально избегает меня. Мы не виделись с того дня, как я отбросила его к стене тренировочного зала.