Вот спасибо, вот полегчало!

Вообще-то, конечно, правда полегчало, но я все же надеюсь, что к тому времени я уже благополучно свалю отсюда домой, и если мне вдруг понадобятся лечебные травы, то за ними я буду обращаться в ближайшую аптеку.

Но все равно, травнице я кивнула куда уважительнее, чем мужикам до этого: как ни крути, а коллега — своя сестра-ведьма!

— Ну а ты зачем в лес ходила?

Девчонка Ульянка, последняя в этой небольшой очереди, была до того славной, что не умиляться, обращаясь к ней, было невозможно. Крепкая, светлокожая и голубоглазая, с толстой русой косой, видневшейся из-под платочка, она, как осторожный, но любопытный зверек, выглядывала из-за юбки Маланьи.

— Меня мама к бабушке отправила!

— С пирожками? — улыбнулась я собственной шутке.

— Не, — она приняла вопрос за чистую монету, и энергично мотнула головой, отчего толстенькая коса метнулась в стороны, шлепнув по очереди травницу и саму Ульянку. — Пирожков мне бабушка на обратную дорогу наложила! Тятя намедни на княжью заставу за солью ездил, гостинцев накупил, вот мама и велела отнесть!

— А из леса что-нибудь в деревню приносила? Может, необычное что-то нашла — да и взяла с собой?

— Не-а! — толстенькая коса снова шлепнула по спине Маланью и Ульянку. — И так короб все плечи оттянул, тетенька Премудрая, бабушка пирожков под самую крышку наложила. Куда в него еще добавлять?

Я кивнула — мол, всё ясно.

Однако было всё вовсе не ясно: кто-то из этих людей врет? Кто-то ошибается? Кто-то принес в деревню то, что считает своим лесная чуда-юда, и настолько дорожит, что это позволило ей нарушить некий договор между Лесом и людьми.

И уж конечно, вряд ли это было сделано сознательно — здесь общественный договор куда сильнее, чем в мое время и в моем мире, хотя бы потому, что в одиночку здесь просто не выжить.

Но от этого виновнику только разумнее будет не признаваться в содеянном — раз уж это все же было сделано.

Что бы оно ни было!

Но, пожалуй, заявить об этом вслух будет перебором даже для дерзкой и резкой попаданки... По крайней мере, до тех пор, пока на ее месте выступаю я: у меня-то инстинкт самосохранения работает!

Я вспомнила сцену с богатырями.

Ну… пунктирно, но работает!

Только делать-то мне теперь что?

И как ответ на этот вопрос, ниспосланный небесами (хотя на самом деле — одной чересчур мудрой каргой, затащившей меня в этот мир), на площадь, где собрались селяне, вылетел пес.

Знакомый пес песочной масти вылетел с той стороны, откуда мы пришли с Булатом и моим проводником, заставив толпу шарахнуться в стороны и зашушукаться, остановился, вывалив язык и тяжело поводя боками — но при этом все равно настороженно зыркая по сторонам и чутко ловя ушами звуки вокруг…

Пса было впору пожалеть, и я пообещала себе, что непременно пожалею, но позже, а сейчас…

— Вот тебя-то мне и надо! — обрадовалась я. — Есть работа!

Пес ошалело присел и попятился — словно не он только что мчался ко мне, не жалея лап.

Н-да, рабочий энтузиазм налицо…

Поманив кобеля пальцем (и пусть не притворяется, что не понимает, я прекрасно помню, что он не только человеческую речь понимает, но и читать умеет — не зря же старуха в том сне ему книгу показывала?), я развернулась, и пошла к сараю, где и состоялись переговоры высоких сторон: Елены и.о. Премудрой и чуды-юды лесной.

Пес притворяться не стал — потрусил за мной и в сарай послушно зашел.

Я прикрыла дверь и присела перед песьей мордой и вполголоса, чтобы точно не услышали за толстыми бревенчатыми стенами, обрисовала ситуацию в общих чертах:

— Пару дней назад кто-то из местных притащил в деревню что-то, принадлежащее лесной нечисти, и теперь нечисть пытается вернуть это обратно, попутно причиняя ущерб благосостоянию жителей Малых Елей. Настроена она решительно: несмотря на боязнь петушиного крика, упорно возвращается в деревню. Изгнать ее я не могу: во-первых, я и близко не ваша прошлая ведьма, во-вторых, я её попросту боюсь! Поэтому остается один вариант: найти то, что у нее умыкнули, и вернуть.

Убедившись, вводная часть псу понятна, я перешла непосредственно к постановке задачи:

— Сейчас я покажу тебе место, где оно стояло. Ты запомнишь запах и попробуешь найти что-то, что пахнет похоже. Начнем с тех дворов, где кто-то накануне ходил в лес, если не поможет — будем проверять всплошную. И не кривись так, это твоя работа!

Укоризненный взгляд стал мне ответом, как бы говоря: “Моя работа — тебя оберегать!”, но я уже увидела способ решить проблему, которая казалась нерешаемой, и не собиралась так легко сдаваться:

— А думаешь, если меня на вилы поднимать придут, легче придется? Вот и не доводи до этого!