Колдовская книга Премудрых пришла на мой зов.

У меня получилось.

Бережно опустив ее на чистый стол, я листала страницы, в надежде отыскать слово “расковник”. Именно так назвала дышащий силой цветок Василиса.

“А разрыв-трава, тако же расковником именуемая, власть дает над любым железом, так же и над златом, серебром, и иным, что из руды вышло. Отмыкает замки, отворяет запоры, а буде конь подкованный на траву ту наступит — то подкова из копыта и выйдет. Если же сотворить самому себе рану на руке, да в ней траву и спрятать, так в любой драке победа за тобою выйдет. Если же желаешь люду честному по нраву быть да любезным казаться, то рану отворять след на груди — и тогда, как уйдет разрыв-трава в рану, то по твоему и выйдет. Если же в глиняный горшок опустить горсть травы, да залить ключевой водицей, да поставить в погасшую, но не остывшую печь, и оставить там на ночь, то к утру настоится вода и целебной станет, и настой тот от всякой болезни будет в силе.”.

С большим трудом продравшись сквозь затейливую вязь и перескакивая местами через незнакомые слова, я пришла к выводу, что верно поступила, вернув Василисе ее подношение.

Разрушение замков — штука, конечно, хорошая. Есть у меня на примете один замок, который я бы с удовольствием разрушила! Сундук-то с колдовским наследством мне так и не покорился.

Но… Спасибо, не надо.

К тому же, в книге ни слова не сказано про то, как ведет себя разрыв-трава с зачарованными замками. А ну как выйдет конфликт — и этим конфликтом мое наследство размажет по всей горнице?

Для драк у меня есть Илья, а для вживления в грудь не стерильной травы — здравый смысл.

Обойдемся.

И не успела я прийти к этому глубочайшему умозаключению, как раздался отчаянный стук в ворота.

— Премудрая! Спаси, матушка!

Я моргнула — зрение само переключилось на систему видеонаблюдения.

Этот гость явился безо всяких колдовских штучек — рядом с мужиком, заполошно колотившим в ворота, запаленно поводила боками рыжая лошадка.

— Спаси, матушка!

Я нервно облизнула губы…

— Кто такой? Что случилось?

И вдруг оказалось, что говорить через черепа — так же просто, как и смотреть.

Гость завертел очумело головой, потом спохватился — вспомнил, к кому явился.

Поклонился — за неимением ведьмы, ее воротам. Зачастил тревожно:

— Матушка, детки мои слегли! Все, все разом, все пятеро! Жена с ними осталась, а я уж к тебе… Спаси, матушка! Все, что хочешь отдам! Сам в услужение пойду! Не оставь деток малых, спаси, не дай пропасть!

Страх окатил волной по спине.

Соберись, Лена! Возьми себя в руки немедленно.

Без Булата и Ильи я все равно никуда не поеду — значит, есть отсрочка на подумать. Это и не радует, и радует одновременно, но что имеем с тем и работаем.

А пока…

— Прекратить причитания! — рявкнула я через череп.

И калитка, повинуясь мысленному приказу, повернулась на петлях. Визитер опасливо втек во двор и низко поклонился мне, вышедшей на крыльцо.

— Кто таков? Откуда явился?

— Ерема Печник я, матушка, из Черемшей мы.

— Что ж, Ерема. Ну-ка, обскажи толком, что с твоими детьми? Какие симптомы у их болезни? Когда появились первые признаки? Что твои дети делали перед тем как заболели?

— Си… что? Не серчай, матушка Премудрая, не ведаю, о чем ты!

Перепуганный мужик бухнулся на колени, а мне вот только этого счастья и не хватало — самой страшно так, что хоть в подпол убегай!

Потому миндальничать я с Еремой не стала.

— Встать! — и приказ в моем голосе вздернул просителя на ноги.

Так. Первая попытка собрать предварительный анамнез сорвалась. Попробуем еще раз.

— Как дети сейчас выглядят?

— Ой, плохо, матушка!

Я скрипнула зубами.

Кажется, мне будет чем заняться вплоть до самого возвращения Ильи.

— Когда заметил, что твои дети заболели? Какие признаки тому были?

Но управилась все же быстрее — не так уж много мог мужик рассказать. А вернее, я не знала, что спрашивать.

Смирившись с тем, что опытный врач внутри меня по щучьему веленью, по моему хотенью не проклюнулся, я приказала:

— Ты вот что. Езжай сейчас домой.

— Матушка! Мне бы зельица какого, матушка! Пропадут же детишки, смилуйся, заступница!

Он бросился мне в ноги, а я… Никогда в жизни я не испытывала такой смеси из стыда, страха и злости.

— Прекратить! — зашипела змеей. — Не сметь перебивать Премудрую!

Ерема как от змеи же и отшатнулся.

— Езжай сейчас домой! — С нажимом повторила я. — Зелья я тебе никакого не дам, сама приеду. Подготовиться мне надо!

Он подчинился.