Я встаю и неловко вырываю ладонь из не пытающихся удержать ее пальцев. Ему не нужны мои утешения или соболезнования, мои слова, полные жалости и сочувствия.

Когда болит сердце, начинают появляться и другие недуги.

Вытираю рукой не успевшую исчезнуть влажную дорожку от слез на щеке мужа. Он шокировано поднимает голову, не ожидал прикосновения. Хе-хе.

— Прости, что меня не было рядом, когда у тебя были трудные времена.

— Это… — Глен сглатывает. — Было до встречи с тобой.

Киваю и наконец могу немного улыбнуться:

— Я знаю. И все равно, мне очень жаль. Настолько, что я чувствую себя виноватой, что не знала тебя тогда. Это меня очень беспокоит. Поэтому, теперь, когда мы уже неплохо начинаем друг друга знать, я хочу, чтобы ты был счастливым.

Часы на комоде тихонько звякают.

Полночь. Момент, когда все те часы — уходящие в прошлое — что отмеряет время, обнуляются и стираются с наступлением нового дня.

— С днем рождения, Глен!

Наклоняюсь, убирая руку с его щеки, и прикасаюсь к ней губами, запечатывая на теплой коже поцелуй.

33

— Проснулся?

Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, что недавно вставший Глен неловко жмется на пороге кухни.

Муж бурчит что-то утвердительно под нос. Не отрываю глаз от румянящегося от жара теста, остается только представить мысленно этот смущенный взгляд и покрасневшие щеки супруга.

Ловко переворачиваю на сковороде блин.

— Почти готово. Подождешь меня за столом? — говорю максимально обыденным тоном.

— …ага.

Когда он уходит, я тихонько выдыхаю. Как бы не старалась держать лицо, не одному герцогу сегодня не по себе. Если честно, я тоже с трудом нахожу ответ на вопрос как себя с ним вести.

Ночь была такой откровенной, но как вести себя на следующее утро? Поэтому я и решила придерживаться стратегии делать вид как ни в чем не бывало.

Беру блюдо с горкой блинов и выхожу из кухни. Глен послушно сидит за столом.

— Готово! Чая? С мятой, хорошо? О, бери еще джем, очень вкусный… — продолжаю лепетать, разливая напиток по чашкам. — Кстати, своих горничных я отпустила до обеда, можешь не переживать, тебя тут никто не видел. О том, что великий герцог ночевал в пристройке знаем лишь мы вдвоем. Проблем возникнуть не должно…Ну, потом, когда развод и показания свидетелей, что мы не консумировали брак…

— Кхе-кхм, — закашливается мужчина, едва поднеся к губам чашку. — В-вот как, хорошо…Предусмотрительно.

Неловкая пауза.

Блины, у меня, должно быть, получились отменные. Вон как его сиятельство уплетает, но я едва чувствую вкус.

Вроде бы, вчера уже все было сказано. Не хочется поднимать снова тему о прошлом Глена и бередить рану, и с днем рождения я его тоже вчера поздравила…словно это не он был пьян, а я опьянела из-за его прикосновений. Не обязательно ж было целовать, даже в щечку, верно? Как смущает.

— Как…ты себя чувствуешь? — поднимаю голову, впервые за утро встречаясь с мужем взглядами.

— М?

— Ну…не тошнит? Голова не кружится? — перечисляю симптомы похмелья.

— Я не так много вчера выпил, — Глен пожимает плечами.

Поджимаю губы.

А казалось, что он себя едва держит в руках. Потянуло на откровения и ластился как щенок. А теперь говорит, что не так уж и пьян был? Это что еще значит? Можно ли вчерашнее поведение герцога трактовать как…Нет. Глупости!

Очевидно же, что он презирает мать, что его бросила, и меня, которой суждена та же участь меньше, чем через год покинуть южные пределы, просить остаться и впускать в свое сердце он не собирается. Рациональный и правильный муж, которого я знаю, поступит именно так.

Оставь свои надежды, Ева.

И вообще, куда делась твоя решимость?! Весь этот новый мир у твоих ног, как и несметные богатства в виде сундуков с золотом — радоваться ведь нужно! Зачеркивать в календаре каждый новый день, предвкушая момент обретения свободы и развод.

Ни брак, ни статус герцогини больше не будет тебя держать, впереди только пустой холст новой жизни, на который ты можешь добавить красок так, как пожелаешь…только, так грустно и пусто в душе от этих мыслей.

Глен допивает чай и ставит чашку на стол. Его выражение лица сложно прочитать. Но мне кажется, что ему не по себе.

— Ева. Через три дня охотничий турнир. Нам обоим нужно будет присутствовать.

— Понятно, — киваю.

— Но…если ты не хочешь, я не настаиваю на твоем присутствии!

Я улыбаюсь:

— Я не против. К тому же, смогу увидеться с мадам Уолберг и остальными девушками.

На турнир съедется вся местная знать. Не так уж много здесь на юге развлечений и светских мероприятий. Никто не упустит шанса покрасоваться в обществе и насладиться вниманием. Пропустить турнир — настоящее кощунство.