Рыцари тем временем выстроились в два ровных ряда и терпеливо ожидали. Я же терпением никогда не отличался, поэтому шумно прочистил горло.

— Хм… — протянул хозяин лаборатории, так и не поднимая взгляда от своего свитка. Всецело поглощенный бумагомаранием, он продолжил. — Я призвал тебя…

Мне такой повелительный тон сразу не понравился.

— Слышь, ты, важный-бумажный, маму свою призови!

Седой тип выронил перо и вскочил.

— Ты смеешь намекать на мою связь с некромантией?! — завопил он. — Да я… — тут дед наконец-то додумался посмотреть на меня, и его челюсть отвисла. — ТЫ?! Ты не Буба Тугодум!

— А ты наблюдательный.

Он несколько раз озадаченно моргнул, а потом снова заорал:

— Что ты тут делаешь?!

— Это тебя надо спросить. — Я упер руки в боки и нахмурился.

Несколько секунд старик беззвучно открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Потом он вдруг нашелся и обрушился на рыцарей.

— Идиоты! — брызгал слюной он. — Я приказывал привести мне вождя гоблинов!

Рыцари никак не отреагировали. Они даже не пошевелились, так и продолжая изображать манекены из супермаркета. Тогда дед снова уставился от меня:

— Почему на тебе раскраска племени Тугодума? — он указал скрюченным пальцем на каракули у меня на теле. — Такие узоры носит вождь. Как ты им стал?!

— Долгая история.

— А я никуда не тороплюсь! — глаза старикашки нехорошо так прищурились.

— Зато я тороплюсь. — Все эти злобные взгляды и прочие нагнетания жути на меня не действовали еще с начальной школы. Там такие отморозки околачивались, с которыми этот дед и близко не стоял.

— Ты наглый!..

— А ты — тупой. — Вот это вот я, конечно, зря ляпнул — дед-пердед побагровел, а рыцари как-то резко напряглись и взялись за оружие.

Несмотря на то, что с математикой у меня отношения не сложились, стало понятно, что расклад-то хреновый. Даже без учета старикашки, который умеет швыряться огненными шарами, его ручные железяки раскатают меня по полу без шансов.

Надо что-то придумать. И чем быстрее, тем лучше.

— Зачем тебе понадобился вождь гоблинов? — шустро сменил я тему разговора, отчаянно шаря взглядом по окружению.

Как и раньше, отсюда два выхода: первый — к яме с шипами, второй — в дом. Яма с шипами мне не нужна. Единственный шанс — прорваться к выходу. Почему прорваться? Да потому что между мной и спасением выстроились гребаные рыцари!

Хреново.

Старик, тем временем, колебался. Очевидно, решал, нужен ли я ему или нет. Надо бы отвлечь его от этих мыслей.

— Так что тебе надо от вождя?

— Не твое дело!

— Чего это? Я же вождь. Этого твоего Тугодума одолел в честном поединке.

— Гоблины никогда не дерутся честно, — скривился старик, но все же дал знак своим рыцарям, и те опустили оружие. — Эти мелкие хитрые твари годятся только на то, чтобы бить исподтишка… — он вдруг осекся поняв, что ляпнул лишнего.

— И какую же подлость ты замыслил? — мой взгляд остановился на небольшом сундучке у дальней стены — черный, блестящий, с вычурной рукояткой. Он стоял на полке с какими-то безделушками: свитками, мутными склянками и черепом то ли крысы, то ли еще кого. Но, в отличие от всего пыльного хлама, сундучок оказался поразительно чистым.

Штуковина показалась мне подозрительно знакомой. Точно! Такая же резьба была на ключе из колодца.

Любопытно…

— Мои дела тебя не касаются. — Тем временем отчеканил старик.

— Погоди! Но ты же хотел что-то доверить вождю гоблинов. Я — вождь гоблинов. Но ты говоришь, что это меня не касается? У тебя деменция что ли, дед?

— Довольно! — мой взбалмошный собеседник вскинул руку, в которой сразу же появилась уже знакомая мне палочка.

Дело пахнет керосином!

Не знаю, чего ожидал старик, но он зачем-то решил выдержать драматическую паузу и даже злодейски расхохотался.

Вот придурок!

Я сорвался с места. Несколькими прыжками преодолев разделявшее нас с дедом расстояние, перескочил через стол и впечатал незадачливого колдунишку в противоположную стену. Он крепко приложился затылком и начал оседать на пол.

Скверно, конечно, бить стариков. Но вправлять мозги мудакам — благое дело. А вот старый мудак или молодой — значения не имеет. Мой визави — даром, что дожил до седых волос, все равно характер имел отвратительный. Да и сам по себе он какой-то мутный, так что получил то, что заслужил.

Пока дед уныло сползал по стенке, я вырвал из его ослабшей клешни волшебную палочку. В прошлый раз опыт использования сей магической приблуды оказался удручающим, но чем черт не шутит?

Может, дело в настрое?