В общем, вполне ничего. Я умильно захлопала глазками.

— Так говоришь, солнце не зайдёт? — весело уточнил каган и усмехнулся, с любопытством разглядывая Дезирэ.

Я попыталась присесть в реверансе, но меня тотчас дёрнули за цепи обратно. Видимо, решили, что я кинусь и зубами загрызу повелителя. От падения на спину удержали те же оковы.

— О великий каган, умоляю, прости его: он не в себе… А мы и вообще тут не при чём. Я и вообще его не знаю… Второй раз в жизни вижу и…

«Интересная шапочка, — внезапно пришла мне мысль в голову. — Как будто закрученная. Это сейчас так модно?» Красиво. Алая и белая ткань напоминали зефирку на голове. И жемчужная подвеска мерцала, колыхаясь.

— Не зайдёт, — подтвердил Дезирэ.

Каган невольно оглянулся на горизонт. Двор располагался на уровне крепостных стен, и вид отсюда открывался превосходный. Фехтовальщики замерли.

— И где же твоя армия? — полюбопытствовал владыка.

Ну, главное, что ему весело. Обычно тех, кто смешит, не убивают. Признаюсь, стать шутом во дворце кагана никогда не было моей мечтой, но…

— Я один.

— И как же ты меня убьёшь? Как победишь моё войско?

Мы все уставились на принца. Каган, стражники и я. Один лишь Люсьен хмуро рассматривал носки собственных сапог. Дезирэ чуть изгибал кончик губ в усмешке. Смотрел на владыку Монфории прямо и в упор, даром, что был ниже на голову.

— Вот так, — ответил небрежно.

Глаза его полыхнули алым. Он вдруг слегка дунул. Воздух сверкнул голубой вспышкой. В небо, пронзительно каркая, взлетела огромная стая галок.

— Ч-что…

Стражников не было. Пустой двор, черешня, монарх и мы. Каган побелел и попятился. Выхватил саблю.

— Колдун!

— Нет. Просто люблю галок. Хорошие птички, — возразил Дезирэ.

Встряхнул руками, и цепи упали на камень, рассыпавшись в ржавую пыль. С нас всех упали.

— Прощай, каган, — шепнул мой жених, поднял руку…

— Нет! — Люсьен повис на нём, схватил за запястье. — Эй, нет! Пожалуйста! Не убивай его…

Дезирэ застыл, лицо его потемнело.

— Зайчишка, отпусти.

— Нет! Нет! Ты его не убьёшь, слышишь?! Я… я запрещаю.

Принц раздражённо выдохнул. Опустил руку. Я решила, что и Люсьен сейчас взлетит в небо галкой, но, видимо, запас терпения моего жениха оказался неиссякаем. Каган, посеревший от ужаса, размахивал бесполезной саблей.

— Тёмная-тёмная башня. Ни свечей, ни огня.

— Пускай. Не убивай его, пожалуйста!

Каган бросился на врага с диким воплем. Дезирэ, не оглядываясь, взмахнул рукой, и несчастного отшвырнуло на землю.

— Я передумал. Там не будет еды. Одни только живые кролики. Когда ты проголодаешься, тебе придётся их убивать. И ты станешь это делать, когда голод одержит вверх над жалостью. А он одержит.

Люсьен прижался щекой к его шее, обхватил её руками.

— Плевать, — прошептал плачущим голосом. — Не убивай! Прошу тебя.

Дезирэ тихо свистнул. Каган, снова вскочивший с обнажённым клинком, окаменел.

— Ты его убил! — Люсьен, обернулся отпрянул и ударил кулаком в плечо принца. — Как ты мог?! Как?! Я же… Ты же…

— Он жив. Просто немножко не совсем.

Я подошла и коснулась статуи. Мрамор. Белый мрамор. Ещё тёплый. Сглотнула. Мой жених — колдун.

Жуть какая.

— Ты чудовище! — прошептал Люсьен, закрыл лицо руками и расплакался.

Но в этот раз я не была с ним согласна. Эти люди хотели нас убить… И всё же… Магия. Да ещё и… Вот так запросто превратить отряд стражников в птиц, а их короля — в камень? Это что ж за сила такая? Я обернулась и внимательно оглядела на жениха ещё раз. Он прижимал к себе плачущего пажа и чуть покачивал, видимо, пытаясь успокоить. Смотрел куда-то мимо, и глаза его казались чёрными, словно бездна. А всё же, кто они друг другу?

Люсьен отстранился, заглянул в мрачное лицо сюзерена.

— Давай останемся здесь? Посадим сады? Деревья, кустарники. Ты же можешь вылечить детей, да? Отстроим город заново и… и… Я помогу, честно. Буду поливать и… копать тоже. Я научусь. Они все здесь такие больные и несчастные! С твоей силой ты же можешь им помочь!

— Нет.

— Почему?!

— Зайчонок, я умею только убивать. Я не сажаю деревьев, не строю города: я их сжигаю. Не исцеляю людей. Я могу только убивать, жечь и уничтожать.

Я снова посмотрела на мраморную статую. И вздрогнула: из её правого глаза катилась слеза. Люсьен судорожно всхлипнул, уткнулся в плечо принца.

— Как же я тебя ненавижу, — прошептал слабым голосом, а потом отстранился, вытер лицо тыльной стороной ладони и, ссутулясь, пошёл прочь.

Дезирэ сел на каменный парапет и стал смотреть на город. Я подошла к жениху.

— Вы — колдун? — спросила прямо.

— А похож? Нет.

Он даже не обернулся. Ветер трепал его светлые волосы.