Нужно быстрее действовать: время работает против нас.

Сбоку слышится шорох и писк, а потом краем глаза замечаю движение… Да такое, что не могу не повернуться: десятки мышей стекаются к Рине и Лире и из парадного, и из садового входа. Это заставляет замереть Алброу и побелеть от шока двух его псов.

В тот же момент обе женщины неожиданно вскакивают и кидаются в дверь, ведущую в столовую, сопровождаемые мышами.

— Поймать их! — истошно вопит Алброу, понимая, что он теряет преимущество.

Его псы срываются с места, Адалия охает, переживая за Лиру и Рину, но вскоре раздаются звуки, позволяющие расслабиться: эти две дамочки просто так не сдадутся.

Сам же герцог почти незаметным движением достает уже знакомый мне артефакт, кристалл с кроваво-красным наполнением.

“Я понял, что это… Драконья кровь. Наша там тоже есть”, — шокированно произносит Ринг.

Алброу, оскалившись, со все силы вколачивает этот артефакт в мрамор пола, резко хватает Адалию за руку и скрывается в клубах темноты, источаемой артефактом.

— Ублюдок! — цежу я и собираю еще оставшиеся крупицы магии.

Бездна… Так вымотан я был лишь однажды — в ночь, когда сделал Адалию своей, точнее, когда ко мне пришла МОЯ Адалия. Но сейчас не до восстановления, я должен ее спасти, защитить. Должен оторвать наконец, белобрысую голову этому герцогу.

Времени нет, Ринг может не выдержать, но я принимаю единственное в этой ситуации решение: кидаюсь вперед, сквозь темноту, пытаясь сердцем, а не глазами найти свою истинную.

“Держись”, — снова говорю я Рингу, хотя и знаю, что он всеми когтями цепляется за сознание, пытаясь не провалиться в небытие: он знает, его магия мне еще нужна будет.

— Как трогательно! — слышу сочащийся ядом голос Алброу, когда, наконец, выхожу из темноты и оказываюсь у подножия ступенек особняка. — Великий и непобедимый генерал Тарден! Ты выглядишь жалко. Оказывается, свитки говорили не о физическом сердце дракона, а о его чувствах. Истинная — вот его настоящее уязвимое место.

Бросаю взгляд на Адалию, на ее запястье, вокруг которого смыкаются пальцы Алброу, и нож, приставленный к ее горлу. Ярость дает мне дополнительных сил, поэтому я начинаю скапливать в ладони магию, чтобы нанести удар.

— А знаешь, как интересно: я бы и не подумал, но когда увидел вас двоих, ваши вот эти взгляды, в моей голове словно что-то щелкнуло! — наслаждаясь своим преимуществом. — Я вспомнил книги, точнее, сказки, которые мне попадались в детстве, про то, что у драконов когда-то в незапамятные времена были пары, истинные. Все сложилось!

Последнее слово он выплевывает с такой ненавистью, что даже воздух, кажется, сгущается от злобы.

"Он что-то задумал, — шепчет Ринг. — Что-то... страшное".

— Мы столько лет искали способ контролировать драконов, — Алброу отпускает руку Адалии, не опуская ножа, и достает еще один кристалл, но немного другой. — А оказалось, все так просто! Кровь и связь. Кровь драконов, чтобы ослабить, и связь с истинной, чтобы подчинить.

Внезапно он прикасается им к Адалии, и красный туман от кристалла окутывает ее. Она вскрикивает, а я... я чувствую, как что-то рвется внутри.

"Нет!" — рев Ринга сливается с моим криком.

— Вот так, — довольно скалится герцог, — на что ты готов для спасения истинной?

Сквозь пелену боли вижу, как Адалия поднимает голову. В её глазах нет страха, только решимость и... что-то еще. Что-то знакомое...

Это драконье пламя!

Создается ощущение, что между нами натягивается невидимая, но очень прочная нить. Боль снаружи, боль внутри и мы, связанные друг с другом. Алброу просчитался: истинная — не слабость, это самая большая сила дающая возможность жить.

Ринг отдает мне все, что у него осталось: после этого удара я могу навсегда потерять дракона. Но Алброу… Этому ублюдку, больше не жить.

Адалия кивает, и мы бьем одновременно: она черпает силу откуда-то из недр нашей связи и зачаровывает нож и кристалл, а я атакую Алброу, вкладывая в эту все мои силы.

Герцог не успевает среагировать, кристалл, рассчитанный на просто драконью силу, разлетается на осколки. Алброу белеет, когда в его шею впивается кусок кристалла, Адалия вырывается из его рук и бежит ко мне.

“Прости”, — слышу шепот Ринга в надвигающейся темноте.