Я осмотрел себя. Ран нет, но рубаха забрызгана кровью и порезана саблями. Хорошо, хоть мундир снял, а то жалко: всё-таки немалых денег стоит.

Один из гусар присел рядом с кучерявым десятником, пошлёпал его по щеке, проверил пульс.

— Эй, человек, звони лекарю немедленно! — крикнул он румяному толстяку, с ужасом наблюдавшему, как разносят его заведение. — Быстро! Пошёл!

Толстяк причитая убежал на кухню, а я обернулся к Лиде, которая спряталась за стойку и таращилась на меня во все глаза.

— Собирайся и пошли. Не будем задерживаться, — кинул я ей и стал натягивать китель и шинель.

Вскоре Лида, одетая в потрёпанное осеннее пальтишко и выцветший берет, выскочила вслед за мной из ресторана и засеменила по мокрому тротуару, едва поспевая за моими широкими шагами. Мы торопились покинуть это место.

Ареста я не боялся. В каждом княжестве была своя полиция. Что мне, подданному великого князя Глинского, сделают полицаи Мамлеевых? Правильно, ничего. К том же стражи правопорядка без особого повеления сверху предпочитали не вмешиваться в разборки аристократов. Ведь у каждого дворянина, а боярина и подавно, есть родня или покровители, которые легко создадут проблемы любому следователю.

А вот поколоченные парни вполне могут попытаться отомстить. И если их кучерявый приятель погиб, его семейство как пить дать объявит мне кровную месть. Так уж заведено испокон веков — дурацкие древние обычаи, от которых мы до сих пор не избавились. В Нижнем Новгороде подданные великого князя Мамлеева запросто могли меня найти, а вот во владения Глинских в Аркадии вряд ли кто-то сунется.

Да и зачем мне здесь оставаться? Хотел машину купить, да кое-какие вещи в дорогу, но это и в Аркадии можно сделать, поэтому нечего засиживаться, надо отправляться в путь, и чем скорее, тем лучше.

— Ты как таким сильным стал? — удивлялась сестра. — Я перепугалась, особенно когда тебя саблями начали бить. А ты их всех поколотил. Ты раньше не умел… так.

— Война меняет людей. Раньше не умел, а теперь умею, — проговорил я. — Иначе с чего бы мне великий князь дворянство дал с землёй в придачу? А ты давно позволяешь себя лапать всякой сволочи?

— Ты про что?! — вытаращилась на меня Лида.

— Эти парни руки распускали. Часто такое происходит?

— А, ты про это… Да не бери в голову. Это ж пустяки. Иногда приходится поддаваться, чтобы господа не осерчали. Тут аккуратнее надо быть, а то ведь ненароком могут и пришибить. Ты же знаешь, как бывает.

— А что ты ещё делаешь, чтобы «господа не осерчали»?

— В смысле? Ничего… Погоди, ты думаешь… Федя, ты что, думаешь, я публичной девкой работаю? Да я никогда! Всякие шалости — это случается. Даже благородные иногда руки распускают. Но больше — ни-ни. За кого ты меня принимаешь?

— У тебя есть гордость, и это хорошо, — по возмущённому тону сестры я определил, что она говорит правду. — Мы — потомки некогда славных воинов и великих заклинателей. Мы должны хранить свою честь.

— Потомки воинов? С чего ты взял?

Эх, а она совсем-совсем ничего не знала. Придётся рассказать.

— Я узнал нашу родословную. Мы — потомки давно пресёкшегося рода бояр Колычёвых. Кривоносовы произошли от одного ублюдка из этого рода. Тем не менее в наших жилах всё равно течёт кровь знатных людей. Отсюда и зачатки моего источника. Он раскрылся, когда меня бросили в бой. Пришла сила предков — это я сразу понял. Дай руку.

— Э… Зачем?

— Надо.

Лида протянула мне руку, и я, взяв запястье, попытался прочувствовать энергетику. Очень быстро обнаружил, что и у сестры есть источник маны, которая струилась едва ощутимыми потоками. Если бы Лида тренировалась с раннего детства, как делают дети аристократов, она к своим семнадцати годам стала бы фортисом десятого или девятого ранга.

— Да, у тебя есть мана, — я отпустил руку сестры.

— Надо же… Никогда бы не подумала. Ты уверен?

— Я это отчётливо чувствую. У тебя слабый источник, как и у меня когда-то был, но это неважно. Способности можно развивать. Этим мы и займёмся по прибытии.

— Получается, я тоже маг?

— Пока ничего не могу сказать наверняка. Возможно, ты откроешь в себе дар к той или иной стихии, а возможно, останешься фортисом, что тоже неплохо. Но свои способности хоронить нельзя, и я позабочусь о том, чтобы ты развила их.

Белые стены кабинета украшали растительные узоры, с потолка свисали два золотистых шара, заливающих комнату мягким светом. Святослав Глинский — великий князь и правитель Муромского княжества — сидел за письменным столом и, водрузив на тонкий нос пенсне, просматривал почту, накопившуюся за время своего отсутствия. Пушки отгремели, русское воинство одержало очередную славную победу над остроухими язычниками Аркадии, а значит, пора было возвращаться к мирной жизни. Канцелярия передала только самые важные дела, с которыми великий князь предпочитал разбираться лично, но даже на них ушло уже два дня.