— МОЛЧАТЬ! — рявкнул мужик с копьём, прекращая спор. — Не вздумайте сбежать!

Он золотой молнией скользнул в гробницу и оставил нас одних. Давление пропало и я беззастенчиво стал одеваться, под растерянными взглядами братьев. Провод вихря самостоятельно обвил мои плечи и талию, удобно устраиваясь за спиной, что откровенно повергло их в шок.

— Ну что, гамадрилы, уже жалеете, что сразу не отпустили меня? — с усмешкой произнёс я, чувствуя, что теперь всё будет хорошо.

Они затравленно переглянулись и, внезапно, сорвались с места, быстро скрываясь в густом лесу.

«А эти идиоты довольно быстрые, но до скорости Мяу тоже не дотягивают» — подумал я и сел на услужливо опустившийся пылесос, поскольку бежать от мощного мужика смысла не видел.

Нервоз быстро улёгся и появился сильный голод на фоне пережитого стресса. Благо, что у меня было чем заткнуть кишку. Змеиная пилюля отправилась в рот и даже оказалась не такой противной на вкус как на вид.

Мужик вернулся спустя десять минут, с мешком за плечами, которого раньше не было. Он покрутил головой и вперил в меня из-под шлема вопросительный взгляд.

— Туда ушли, за дальний кордон, — расслабленно махнул рукой вслед братьям, подумывая, чего бы такого важного спросить у «сильного мира сего».

— КАК ТЫ ПОСМЕЛ ДАТЬ ИМ УЙТИ?! — прогремел его голос.

Пока я удивлённо хлопал глазами и пытался понять, с какого перепуга я вообще должен был за ними бдеть, он шагнул ко мне и влепил пощёчину латной перчаткой.

Мир вспыхнул красной болью и бешено завертелся, когда меня швырнуло вниз по крутому склону. Камни, кусты и деревья не могли остановить падения. Они били меня, рвали меня, а заиленная лужа в ложбине стала унизительной финальной точкой маршрута.

Едва подняв пылающую болью и кружащуюся голову над грязной, вонючей водой, я увидел расплывающийся силуэт закованных в золото ног. Сапоги замерли перед моим лицом, а между лопаток упёрлось что-то тяжёлое и острое, причиняющее боль моему онемевшему телу и парализованному телу. Кажется, я таки сломал позвоночник в пояснице.

— Их я тоже найду и убью за срыв печати, но ты… Ничтожество, ты осквернил память о моём ученике уже одним своим присутствием. Я бы убил и тебя, но вижу, что ты уже достаточно покалечен. Что ж, стать кормом для зверья, вполне заслуженная участь для такого отброса как ты.

Сапоги развернулись и стали удаляться.

— Стой, — прохрипел я, сплёвывая кровь и с трудом делая вдох, — я же не сделал ничего плохого… Почему?

— Потому, что я так решил, — ответил удаляющийся голос.

— Три, — выдохнул я и болезненно закашлялся.

— Что? — мужик остановился.

— Три. Мир, ты слышишь? Это три! Ты сам вынудил меня уподобиться местным мразям!— одними губами прошептал я, прикрывая глаза.

— Смерти ищешь?! — взревел оскорблённый мужик, одним прыжком вновь оказываясь надо мной.

Чудовищная сила вздёрнула меня на уровень прорезей для глаз в золотом шлеме и исходящая оттуда жажда убийства физически ощущалась кожей.

— Трус, прячущийся за доспехами и нападающий лишь на тех, кто слабее, — я брезгливо искривил окровавленный рот, с трудом продавливая воздух сквозь сжатое стальной хваткой горло. — Зачем ты прикрываешь праведным возмущением своё желание унижать других и тешить собственное самолюбие? Ты же врёшь сам себе! В отличие от меня, ты сразу будешь пресмыкаться перед тем, кто сильнее! Хочешь убить, убей, но сделай это как настоящий мужик — смотря в глаза!

— Слишком много чести для тебя, червь! — глухо прорычал он из под шлема и усилил нажим.

— Кхе… вот… об… этом… я… и… говорю… — я из последних сил растянул губы в презрительной усмешке, с превосходством цепляясь взглядом за теряющий очертания силуэт. — На… том… свете… всем… рас… кажу… о… тебе… герой…

— Ахахаха! А ты забавный! — он чуть ослабил хватку, чтобы я смог судорожно вдохнуть. — Может сделать тебя рабом, чтобы ты веселил меня?

Мужик свободной рукой снял шлем и уставился на меня единственным глазом, под седой бровью. Его голова была страшно обезображена и в местами белели кости черепа. Её будто прожевали, обсосали и выплюнули. Губы не смыкались и не прятали редкие, сломанные зубы.

— Я передумал! Верни Шлем! — с притворным ужасом закричал я, извиваясь и пытаясь отстраниться от жуткой физиономии.

— Ну уж нет! — он рассмеялся, отчего остатки кожи и мышц отвратительно задвигались. — Запомни это лицо хорошенько, ведь это последнее, что увидишь в своей жалкой жизни!

Его рука с ужасающей силой сжалась, стремясь сломать мою шею, а через миг чёрный провод бесшумно захлестнул не защищённое бронёй горло и натянулся тугой струной.

Глава 11