Заметив очередное стадо коров в полях, я поспешил в довольно крупную деревню.

На этот раз всё прошло мирно, но в пустую — молоко тут не кисло от слова совсем. Оно гнило и чернело, так что мои надежды на ведёрко кефира рассыпались тысячей осколков. Ну и, разумеется, тут не знали про сыр и вообще про все производные молока. Его тупо пили для ускорения заживления ран. Удивительно, конечно, но меня это категорически не устраивало.

Возможно, где-то в этом мире живёт маленькая колония кисломолочных бактерий и ждёт, когда я её обнаружу, чтобы принести этому миру благословление ряженки и помазание святым йогуртом по губам. Вот такие дебильные мысли, ага.

Так что мы прикупили десять, примерно трёхлитровых кувшинов молока, плотно запечатанных и, по уверению пузатого мужика, способных хранить продукт свежим сотню дней. Один из кувшинов я выдул залпом прямо на месте, на глазах изумлённого фермера.

Его можно понять — каждый такой кувшин стоил тридцать тысяч дэн! Да, для нас сумма не большая, но для «простых» людей это даже не роскошь, а что-то из области недостижимого. Восемь емкостей отправились в пространственное хранилище Ибуна и заняли там всё оставшееся место, поэтому здоровяк тоже осушил один. Ему ещё и молот пришлось снова в руках нести.

Интересный факт — масса предметов в хранилище никуда не девалась, но он заверил меня, что на его ступени это не доставляет неудобства.

К полудню мы добрались до границы региона, причём довольно далеко от точки первоначального входа. Так закончилась спонтанная экскурсия и я был вполне доволен и впечатлён увиденным. Определённо другой мир!

Взобравшись на один из холмов входа-выхода (как пояснил Ибун), мы окинули задумчивыми взглядами крутые горные склоны вдали.

— Нужно найти безопасное и скрытое место для развития, — обозначил Ибун наши ближайшие планы. — И твоего обучения.

Я молча кивнул, здраво рассудив, что проблем с этим не будет, поскольку уже видел, насколько местные горы изрыты пещерами. А обучение — это хорошо, люблю познавать новое!

Напарник вынул из хранилища небольшой чёрный флакон и протянул его мне со словами:

— Натрись, это очень редкая вытяжка из яиц барагала — чтобы мелкие хищники обходили нас стороной.

Выдернув туго сидящую пробку, я едва не потерял сознание от хлынувшей в ноздри кошмарной мускусной вони.

— Ну нахер! — кашляя крякнул я и всучил флакон обратно. — Выкинь эту дрянь, так справимся!

Ибун поднёс флакон к ноздрям, понюхал с каменным лицом, пожал плечами и по-хозяйски убрал пузырёк в хранилище. Мы спустились с холма в лес и примерно пару часов бодро шли, наслаждаясь лесным воздухом. Если не знать правды, то можно предположить, что это самый обыкновенны земной лес.

Ничего не предвещало беды, пока здоровяк не снёс молотом сухое, поваленное дерево, преграждавшее нам путь. Раздался неприятный тонкий писк-скрежет, и из остатков полого ствола на нас хлынула серая волна мышей. Или не мышей… Я хер его знает, что это за зубастые твари, но они мгновенно сожрали наши «прочные» штаны, оставив коротенькие шортики, и вгрызлись в оголившиеся ноги и то, что между ними.

Сначала дурниной взвыл я, потом Ибун, а потом уже и Вихрь.

С забавным звуком сотни серых тушек быстро исчезали в раструбе пылесоса и через несколько минут всё закончилось. Всё, вместе с моей духовной энергией, на месте которой опять возникла сосущая пустота, вместе с удобными сапогами и штанами, и вместе душевным равновесием.

Раны от мелких, острых зубов невыносимо жгло огнём и я, плюнув на конспирацию, выгреб из пылесоса пригоршню мелких пилюль ЖЭ.

— Друг, это… — потрясённо пробормотал Ибун, когда я отсыпал ему в ладонь половину ярко красных крупинок.

— Просто ешь и не задавай вопросов, — проворчал я, закидывая в рот лекарство и прислушиваясь к ощущениям.

Раны затянулись почти сразу, и даже вакуум резерва пропал, уступив место знакомому, но едва заметному ощущению ледяной массы в груди. Бросив взгляд в свой внутренний мир, наткнулся всё на тот же жиденький туман. Пока без изменений.

Откуда-то справа послышался многоголосый, приближающийся вой и мы синхронно повернули головы в ту сторону.

— Давай свою вонючую жижу! — я требовательно протянул руку, предпочтя вонь агрессивной фауне.

— Не поможет, если это нарки — произнёс побледневший Ибун.

— Кто?! — я выпучил глаза.

— Быстрые и жестокие стайные хищники. С нашим развитием мы покойники!

— Тогда бегом! — выкрикнул я, стартуя с места и безоговорочно веря товарищу, при этом стараясь не зацикливаться на том, откуда проживший всю жизнь в храме «не охотник» столько всего знает про зверьё.

Глава 20

Мы лосями ломанулись через густой лес. Но в обычном, человеческом темпе. Ибун понимал, что я не обучен всяким техникам передвижения и не ускорялся сверх меры. А я же напротив — попытался повторить уже виденные у других сверхзвуковые спринтерские рывки.