Это ее след, ее дух, ее вызов, и я не мог не откликнуться.

Волки не думают – они действуют.

Я бросился вперед, следуя за призрачным проводником, чувствуя, как всё тело подрагивало от возбуждения. Ночные улицы города проносились перед глазами. Я летел, словно тень, словно вихрь, перепрыгивая через препятствия. Ветер пронизывал шерсть, мышцы напряглись, каждый шаг отдавался глухим ударом о землю. Прыжки, движения лап, подруливание хвоста – всё было идеально, словно я, наконец, нашел самого себя. Вокруг меня мелькали огни, тени, лица. Редкие прохожие шарахались, когда я проносился мимо, они видели только тень черного зверя, несущегося в ночи, и не понимали, что происходит. Я подмечал, как их глаза расширялись от страха, слышал, как они вскрикивали, а кто-то бросал свои вещи на землю, в панике прыгая в сторону. Это было забавно – их страх, их слабость, их беспомощность. Чужие эмоции воспринимались мной словно шум, который не следовало замечать.

Окружение мелькало рваными картинками: мостовая под лапами, осколки стекла, выбитого ветром из окна, силуэты деревьев, тени домов. Всё это проносилось, словно кадры из хроник, и лишь призрак белой волчицы передо мной оставался четким и ясным. Ее грациозные движения, парящий бег, который словно удерживал облик зверя над землей, казались фантастическими. Ее невозможно потерять из виду, она была моим единственным светом в этой бесконечной ночи. Присутствие моей пары словно явилось ответом на мольбы, на отчаяние, на невыносимую боль.

Я следовал за Лией, с каждым прыжком чувствуя, как ярость внутри перерастает в нечто иное – в предвкушение, в надежду, в отчаянное желание. Эта смесь пылала, толкала вперед, ускоряла мои конечности. Леонид внутри эхом разделял со мной это чувство, но для него оно отражалось болезненно. Его часть нашей души изнывала от боли, каждый прыжок для него, словно новый удар, новая рана, но для меня, для волка, это была свобода. Я знал, что не отступлю, не остановлюсь, пока не найду то, что ищу. Даже если это обернется страданиями, даже если путь приведет меня в бездну, я был готов идти до конца.

Призрачный образ привел меня к заброшенному полуразрушенному району на холме. Здесь не было слышно ни звуков города, не было видно источников искусственного света – только холодный ветер, который тихо завывал между руин. Дома за покосившимися заборами стояли словно мертвые, окна темнели, потрескавшиеся стены покрылись плесенью. Это место будто давно забыло, что такое жизнь. Белая волчица исчезла, как только я достиг вершины холма, оставив меня перед большим старым домом. Массивное строение не имело признаков обитания, окна заколоченные,штукатурка отслоилась от стен, но шкура на затылке встала дыбом.

Казалось, здесь уже давно никто не жил, но инстинкты говорили об обратном. Я ощутил слабый запах дымка и нечто такого, что заставило мои мышцы напрячься, чего-то живого. Мои уши улавливали слабый звук, шорох. Обойдя дом, я заметил крохотный огонек, где-то в районе кухни промелькнуло движение одинокой свечи.

Осторожно и максимально беззвучно я подкрался поближе, затаив дыхание. Лапы ступали мягко, без единого шороха, словно я стал частью этой ночи, и ничто не могло меня выдать. С каждой секундой напряжение возрастало. Добравшись до окна, я заглянул в щель меж закрытых ставен.

Двое. Один из них явно оборотень, запах его тела и крови было невозможно спутать. Его смрад был резким, агрессивным. Я не мог ошибиться – это один из них, тех, кто стоял у меня на пути. Ярость снова начала нарастать, кровь закипала в венах, и каждый мускул напрягся, готовясь к прыжку.

Леонид внутри меня наблюдал, чувствовал всё, что происходило. Его возбуждение и моя ярость смешались, стали единым потоком, который накрывал нас обоих. Он хотел придержать меня, чтобы всё хорошенько обдумать, но его голос был едва различим, словно шепот. Я же был готов действовать, готов вцепиться в горло врагу и рвать, пока не почувствую его кровь на зубах. Моя ярость была чистой, неразбавленной, и каждый нерв в теле кричал о предстоящей схватке. Пока же я ждал удобного момента, притаившись в тени и вслушиваясь в разговор. Белая волчица привела меня сюда, и теперь нужно было разобраться, что именно она хотела мне показать.

Пара разговаривала приглушенно, но их речь была полна скрытой агрессии, недоверия. Один голос был более мягким, другой – резкий и угрожающий.

«Враг! Враг! Враг!» – пульсировала однообразная мысль.

Я глубоко вдохнул, пытаясь подавить накатывающую ярость. Мои лапы впились в землю, как будто пытаясь найти опору. Внутри всё кипело, но я знал, что нужно ждать.

И вот среди слов я услышал ее имя. Имя Лианы. Это было словно удар молнии – яркий, обжигающий. Леонид внутри вскрикнул: «Да!», его голос пронзил мое сознание, его боль и страх схлынули, сменяясь на здоровую ненависть. Я взревел, и в этот момент всё, что удерживало меня, исчезло. Это был нужный момент. Каждый шаг, каждая капля накопленной ярости в моих венах – всё это вело меня к ней, и ничто в этом мире не могло меня остановить.

***

Касарр весь день не находил себе места. Что-то было не так, нечто витало в воздухе, и его внутренний зверь это чувствовал. Он доверял своей интуиции, которая не раз спасала его из лап смерти, вытаскивала из самых отчаянных переделок. Эта тревога грызла, словно невидимый червь, не давая расслабиться ни на секунду. Опасность нарастала, словно гроза, которая вот-вот разразится первыми молниями. Касарр понимал, что заигрался с заданием, что надо действовать быстрее – ускорить события и завершить то, что он уже так долго откладывал. Пленница уже не приносила никакого удовольствия. Даже физиологически его не тянуло к этому полуживому куску женской плоти. Терпение иссякало. Он не знал, когда точно за ней придут те, кто ищет ее. И Касарр решил ускорить события.