— Нет, — ответил я. — Трофей. Он позволяет мне управлять моей силой, контролирую каждую каплю крови, находящуюся вне моего тела. Алая гладь. Посмотри себе под ноги.

Старик опустил взгляд на пол. Между половых досок медленно проступила кровь. Багровая лужица быстро увеличивалась, подкрадываясь к ступням старика. Я резко остановил демонстрацию своей силы, когда лицо Эдгарса вновь побагровело.

— Она и не такое может, — подметил Дрюня, делая глоток из кружки.

— Значит, — подбородок старика трясся, он явно боялся своих мыслей, но всё же вслух их произнёс. — Ты можешь любого обратить в себе подобного?

— Поэтому мы здесь.

Эдгарс нахмурился так сильно, что седые брови почти скрыли от меня острый взгляд, вперившийся в моё лицо.

— Объясни, — сказал он.

— От нашей деревни до города из гладкого камня, что построен на морском берегу, идти ночей двенадцать, а то и тринадцать. Кажется, что далеко, но поверь мне, когда на землю хлынут реки крови и они разольются во все стороны по нашей земле, расстояние не будет иметь никакого значения. Никто не избежит кары.

— Инга, о чём ты мелишь? Брага уже успела опьянить твой мозг?

— К сожалению для меня, я, практически не пьянею. Эдгарс, мы разворотили осиный улей. Осы злы, и безумно кровожадны. Они обязательно вернуться отомстить.

— Кровокожи? — спросил он, спокойно уставившись на меня.

— Да.

— Рано или поздно это должно было произойти. Мы только победили труперсов, — Эдгарс перевёл взгляд на Дрюню, — Андрей, прости.

— Ничего страшного.

— Мы только одержали победу над одной напастью, — продолжил Эдгарс, — как пришла другая. И как я понял, вы вернулись неспроста.

— Верно, — булькнул Дрюня.

— Грядёт страшное сражение, — сказал я. — Война. А для войны нужны солдаты…

— А для победы, — продолжил Эдгарс, — нужны хорошие солдаты. Лучшие воины. Я правильно понимаю?

— Всё верно.

— Инга, ты вернулась только для того, чтобы создать собственную армию?

— Ты всё правильно понял.

Эдгарс откинулся на спинку стула, и устало запрокинул голову, уставившись в потолок. Сквозь его влажные от пойла губы начал выходить тонкой струйкой воздух, гонимый из лёгких тяжким принятием реальности. Когда воздух в лёгких закончился, он опустил голову и посмотрел на меня.

— И что требуется от меня? — вопрос прозвучал с тенью отвращения и призрения. Старик затушил сигарету в деревянной пепельнице, выпуская по столу струю дыма. — Андрей, это твои владения, тебе принимать решение.

— Решения давно все приняты, — сказал Дрюня. — Мы лишь хотели тебя предупредить об опасности. Завтра утром мы соберём всех мужчин на центральной площади. Старики и женщины нам не нужны.

— Ну спасибо! Уважили. Помру своей смертью, в кровати!

— Не кипятись, Эдгарс, — Дрюня уставился на старика лунными глазами, пытаясь передать всю серьёзность ситуации, но Эдгарс, видимо, еще не совсем понимал, о чём пойдёт речь.

— И что дальше? Инга раздаст всем оружие и поведёт за собой в бой?

В словах старика слышалась ирония и надежда, что так не будет никогда. Что всех нас пронесёт и найдётся другой способ избежать войны. Он понимает, к чему всё идёт, просто боится признаться себе. Боится заглянуть в глаза тому самому страху, успевшему не только поселиться в его разуме, но и пустить корни.

Мы слишком долго откладывали войну на завтра.

— Нет, Эдгарс, — сказал Дрюня. — Завтра утром, с первыми лучами солнца Инга обратит всех мужчин в себе подобных. Она превратит их в кровокожих.

Воздух в комнате показался спёртым. Кожа на лице старика зашевелилась, чуть подёргиваясь, словно через неё пропускали крохотные порции тока. Вновь он нахмурился и уставился на меня какими-то опустевшими глазами. На моих глазах он поменялся. Стал другим. Сошла маска радости от первой встречи, а что сейчас вырисовывалось на побледневшей коже — я не мог разобрать. В образовавшейся тишине старик налил себе в кружку собственного пойла и одним глотком осушил до последней капли. И сколько бы он не выпил, его взгляд оставался ровным и ясным, ни на секунду не покидающим моего лица.

Некоторое время он подержал кружку в воздухе, будто застыл от потока мыслей, обрушившихся на его голову. Но не успел я моргнуть, как раздался грохот. Опустевшая глиняная кружка со всей дури врезалась в деревянный стол и раскололась на сотни осколков. Эдгарс вскочил со стула и сквозь стиснутые зубы прошипел:

— Что вы сделаете?!

Что-то старик разошёлся не на шутку. Видимо, моя весть о создании армии кровокожих из местных жителей его не особо обрадовала. Испортил утро! Разбил посуду! Кричит на нас, брызжа слюной и выпучив покрасневшие глаза.