— Я думаю, нужна примерка, так?

— Да, госпожа де ла Шуэтт, — закивал Дешан. — Сейчас госпоже де Тье помогут одеться.

— Вот и славно, ступайте. И покажите платье для меня.

Двое оставшихся помощников — уже известный мне Амедео и ещё один парень — точно так же осторожно взяли и показали уже виденное мною утром полосатое платье, то есть — лиф и юбку. Я так поняла, что всё, только смётанное к утру, сейчас нормально дошили, лифу добавили подкладку, сделали застёжку на перламутровые пуговицы… и зачем-то налепили везде розовых атласных лент. Вокруг горловины, на рукавах, по подолу юбки… чёрт, местами даже рисунок ткани не очень виден в итоге.

— Зачем это розовое безумие? — поинтересовалась я. — Утром без него было значительно лучше, — и смотрю на местного кутюрье, не сводя глаз, недобро и неласково.

— Но как же, госпожа де ла Шуэтт, эти ленты — последний писк столичной моды! Все, решительно все дамы двора его величества Луи заказывают такую отделку, даже сама маркиза дю Трамбле!

— Господин Дешан, я пока не собираюсь ни в столицу, ни ко двору. Мне предстоит посещать мои фермы, виноградники, рудники, и возможно, рынок и порт. Мне нужна одежда красивая, но ещё и практичная. Ещё я думаю, мне предстоит встречаться с разного рода людьми по деловым вопросам. И куда мне на встрече эти вот рюши и бантики? Не говоря уже о том, что они визуально сломали весь рисунок ткани! Если ещё утром я видела отличную контрастную полоску, то теперь что тут вообще?

Господин Дешан смотрел на меня так, будто увидел таракана, не меньше. Зато за его плечом стоял Амедео, я поймала его взгляд — совершенно восторженный. Что, кто-то дал отпор здешнему зарвавшемуся мэтру, так?

— Госпожа де ла Шуэтт, это… это неслыханно! — сообщил он мне.

— Отчего же неслыханно? Уберите ленточки, и это платье ещё можно будет спасти. Посмотрите, — я поднялась и взялась за лиф, — вы отлично позаботились о совмещении рисунка на разных деталях выкройки, но сами же всё это перебили неуместной отделкой.

— Но дамы всегда любят банты и ленты, — заявил он мне.

— Я тоже не против бантов, но — там, где это уместно, — строго сказала я. — В бальной зале, на музыкальном вечере, на званом обеде — да пожалуйста. Но никак не на повседневной одежде дамы, которая занимается делами своего покойного супруга.

— Вот! Занимается делами покойного супруга! Да если вы будете одеваться, как вы хотите, и заниматься делами, вы никогда не найдёте себе нового мужа! — сообщил мне этот замечательный человек.

— Пускай это вас не беспокоит, господин Дешан, хорошо? — улыбнулась я. — Думаю, что сама справлюсь с такого рода затруднениями. А пока — я готова примерить это платье, но если оно мне подойдёт, то после примерки вам придётся спороть с него всё лишнее.

Он снова разинул рот и хотел что-то ещё мне возразить, но появилась Тереза. И она выглядела отлично — оттенок оказался ей к лицу, ещё глаза чуть-чуть подкрасить и губы сделать поярче, и роковая красотка, как она есть!

— Ну как? — спросила я Терезу. — В зеркало смотрелась?

— Да, — просияла она. — Думаю, это очень хорошо!

О да, ей-то не налепили бантиков и рюшечек, у неё всё хорошо. Или Дешан думает, что чем важнее клиентка, тем безвкуснее у неё должны быть платья?

— Отлично, мы это берём.

— И что же, вы станете примерять ваше платье? — спросил Дешан.

— Да, прямо сейчас, — кивнула я, поднялась и пошла в угол, за ширму, откуда перед тем вышла Тереза.

Там мне быстро помогли Мари и Жанна.

— Ну что же вы, госпожа Викторьенн, он же сбежит сейчас, и кто будет вас одевать? — вздыхала Жанна.

— Не вешать нос! Кажется, я знаю ответ на этот вопрос. Поглядим сейчас, — улыбнулась я им обеим.

Юбка хорошо уместилась на талии, и у неё была возможность как немного расшить пояс и увеличить объём талии, так и наоборот, немного уменьшить. Это хорошо. Лиф же отлично сел по фигуре, только вот рюшечки ободрать, конечно же.

Я сделала несколько шагов — просто так и к зеркалу, и обнаружила, что юбку бы подвернуть на пару-тройку сантиметров. Визуально не слишком изменится, а вот наступать на подол я не буду.

Я вышла из-за ширмы и ещё раз изложила Дешану все свои соображения.

— Отделку убрать, я думаю, её можно будет применить на какие-то другие платья. И подвернуть юбку вот на столько, — я показала пальцами, на сколько. И тогда меня всё устроит.

— Вы совершаете ошибку, госпожа де ла Шуэтт, — обиженно произнёс Дешан.

— Не думаю, — улыбнулась я ему.

— Амедео, оставайся тут и сделай всё то, о чём сказала госпожа де ла Шуэтт!

— Да, господин Дешан, — кивнул тот.