Он усмехнулся.

— Что за дело герцогу Монтадору до покойного сержанта? Отец не был боевым магом, он занимался обмундированием.

— А вдруг, — так-то я ещё не подписала с ним бумаги окончательно, можно будет обсудить. — Я в любом случае спрошу. Напишите на какой-нибудь бумажке всё о вашем отце — полное имя, кому служил, с какого года по какой. Я поговорю. Если вашей матушке назначат пенсию, вам станет попроще. Чем занимаются ваши сёстры? Умеют ли они шить?

— Конечно, умеют, нас всех учили. Наш дед был отличным портным, отец матушки. Его сын, матушкин брат, обшивает знатных дам при дворе короля Ниаллы.

— Отличная рекомендация. И вот что я думаю, смотрите. Мой дом велик, мы сможем найти и подготовить для вас просторное помещение с большими окнами на первое время. Ваши сёстры пускай помогают вам, а матушка посидит с вашим племянником. Кормить вас будем здесь, всё ей меньше забот. А позже, когда у вас прибавится заказов и доходов, подыщем вам отдельное помещение в городе.

— Это… очень щедрое предложение, — сказал он.

— Ну так вы же будете в обмен на то одевать в первую очередь меня и тех, о ком я попрошу, я тоже не останусь внакладе, — пожимаю плечами.

Он смотрел и молчал. Не находит слов? Есть ещё какие-то подводные камни, о которых я не знаю?

— Вы можете не отвечать мне прямо сейчас, — сказала я в конце концов. — Можете пообещать, что не станете обсуждать сказанное здесь ни с кем, кроме меня, пока не примете какое-либо решение? И думайте себе. Например, до утра, — рассмеялась я, не удержавшись.

— Понимаете, — он решился, — дело в том, что я должен Дешану. Он вступился за мою семью, они наделали долгов. Теперь я работаю за меньшую сумму, чем мог бы.

— И сколько там ещё того долга?

— До лета, — пожал Амедео плечами.

— В деньгах сколько, — вздохнула я, вот же непонятливый!

— У меня столько нет.

— Сумму, Амедео, — сказала я жёстко.

— Полтысячи франков, — вздохнул он.

Нда, я за два платья этому кровопийце столько отдала.

— Заплатим. Скажете, что вам наследство привалило от дальнего родственника из… из Ниаллы, раз ваша матушка оттуда.

Ниалла — это Неаполь, карту я на днях успела мельком посмотреть.

— Я согласен, госпожа де ла Шуэтт. Обещаю, вы не пожалеете!

Вот, сразу бы так! Я поблагодарила, попросила к завтрашнему дню уточнить про сумму долга и подумать о том, что ему нужно будет в мастерской. И оставила его спарывать ленты, а сама пошла поесть.

И кстати, ещё велела подать ужин ему наверх, работает человек, пускай тоже поест. А остальное завтра.

Наутро я ещё завтрак не завершила, когда ко мне явился господин Дешан — примерить бальное платье. Я велела готовиться, а сама спешно допила арро с булочкой. Тереза уже прибежала и рассматривала — что там сегодня готово. Стояла, убрав руки за спину, но иногда трогала сборчатые ленты и розетки.

— Я надеюсь, госпожа де ла Шуэтт, вы не прикажете спарывать ленты и с бального платья? — недовольно вопросил Дешан.

— А я надеюсь, что на таком платье они окажутся уместны, — сообщила я с улыбкой.

Пока ещё с не слишком ядовитой улыбкой.

Дальше же меня попросили снять домашнее платье и примерить подготовленный лиф. Серый атлас, тот самый, к которому Амедео прикладывал ленты цвета пепельной розы. Господин же Дешан прикрепил к оборкам рукавов нечто персиково-розовое. Ладно, сначала посмотрим, как всё это будет на мне сидеть.

Амедео сегодня не было — видимо, не взяли с собой. Были двое других подмастерьев, они довольно ловко облачили меня в лиф с рукавами и принялись шнуровать. Зашнуровали, и… в груди лиф оказался широк.

Примерно как платья Викторьенн, которые я надела сразу как пришла в себя и поднялась с постели. Но сейчас я уже немного отъелась, и всё это выглядело получше. А тут-то шили по моим актуальным меркам!

Но нет, между корсетом и лифом платья можно было ладонь просунуть, не только письмо какое-нибудь затолкать.

— Господин Дешан, лиф велик мне, — сообщила я.

— Не может такого быть! — тут же откликнулся местный великий кутюрье.

— Взгляните сами, — пожала я плечами.

Он подошёл, я продемонстрировала шнуровку встык и свободное место под ней.

— Но как? — недоумевал он. — Вы похудели! Это всё потому, что вы бегаете по городу и не только, как и не благородная дама вовсе!

— Стоп, — тут же оборвала я его, ещё вот только не хватало ерунду всякую о себе слушать. — Господин Дешан, вас не касается, чем именно я занята. Ваше дело — сшить мне и госпоже де Тье платья, о которых мы с вами уговорились.