— Угу, — мрачно заметила Лора, — видимо, всех перебили? — Глэд хмыкнула. — Меня Сардан поэтому купил? Хотел на опыты, как лягушку?

— Вот надо было у него и спросить. Радуйся, что сейчас ты здесь, а не у него.

— Толку? — Лора склонила голову и посмотрела на чешуйки, они все больше и больше покрывали ее тело. — Кошмар, какой. Ты мне скажешь, как от этого избавиться? Только не надо сказочек про драконов. Это Рей хоть и неприятный тип, но самый обычный человек.

— Как ты поняла? — Глэд все так же стояла и ловила лицом ветер.

— Ну, кровь у него самая обычная, красная.

— О! А ты ждала зеленую? — она хохотнула. — Не буду убеждать. Все равно пока еще непонятно, может, завтра он отправится завернутый в парусину и с ядром на ногах в гости к Скраму. Хотя, конечно, хотелось бы чтоб такого не произошло. — И не успела Лора отметить, что Глэд не чуждо сочувствие, как пиратка добавила: — Кто-то же должен вернуть мне мой корабль. Не имеет он право подыхать, пока не увижу Торнона и не всажу клинок в его рыбьи кишки.

Усталость накатила внезапно, Лора чувствовала себя сдутым воздушным шариком, ноги налились тяжестью и стали подгибаться в коленках. На секунду ее окатил страх, а что, если ее ноги уже не совсем ноги? Лора задрала подол, увидела ступни в переплетении ремешков сандалий и облегченно выдохнула, а потом… потом с горечью подумала, что обретение хвоста всего лишь вопрос времени. Она оставила Глэд на палубе, а сама вернулась в каюту.

Ануки сидела у ложа раненого, а может, уже и умирающего, промокала ему лоб мокрой тряпкой и смачивала сухие губы. Лоре стало немного стыдно — бедная девушка взяла на себя роль сиделки, а они с Глэд делают вид, что так и надо.

— Давай я посижу, а ты отдохни, — предложила она.

Ануки покачала головой.

— Ему в любой момент может стать хуже. Или он выкарабкается или…

— Почему бы нам не найти для него врача? Ну, лекаря то есть.

— Посреди моря?

— Так ведь есть же на берегу другие города или поселки?

Ануки посмотрела на нее как-то грустно.

— От его ран нет лекарства. Его пронзили хрустальным клинком. От такой раны Гор был бы уже мертв. Думаю… думаю, они специально атаковали Гора, знали, что Рей… что он, — Ануки подавила всхлип, — заслонит собой друга. Так бы они ни за что не подставился бы под хрустальный клинок.

У Лоры яростно зачесалась чешуя на груди. Опять Ануки говорит непонятные слова, теперь вот клинок, чтоб его, хрустальный появился! Она запустила руки в волосы, сильно дернула и застонала, то ли от боли, то ли от усталости.

— Тебе надо отдохнуть, — Ануки показала на еще одну койку в каюте.

— А тебе? Долго ты еще продержишься без сна? А потом, когда ему реально понадобится помощь, ты упадешь в обморок или еще чего. Ложись, я посмотрю за ним, если что, разбужу.

Ануки не стала отказываться, устало доплелась до койки и рухнула на нее без сил. Лора подвинула кресло, положила на него подушку и расположилась с комфортом: откинулась на спинку, скинула сандалии, вытянула ноги. Теперь постараться не заснуть.

Зевота словно и ждала этой команды и тут же коварно напала. Лора прикрыла рот рукой, тряхнула головой. Чтобы отвлечься стала рассматривать бледное лицо мужчины на подушке. Волнистые волосы, сейчас откинутые заботливой рукой Ануки назад, открывали высокий лоб, сомкнутые веки чуть подрагивали, заставляя трепетать густые ресницы. Лора нахмурилась, пытаясь вспомнить какого цвета у него глаза, и не смогла. Из груди Рея хрипло вырывалось дыхание, оно было горячим. Лора даже осмелилась поднести руку к его рту. Да, определенно, горячее, словно внутри у него кипел забытый на плите чайник. Долго ли он протянет так? Насколько она помнит смертельная температура для человека сорок с чем-то градусов. Там, вроде, кровь начинает сворачиваться и все… пишите письма. Она вздохнула. Жалко человека, он хоть и весьма неприятный тип, но за то, что он сделал для Гора…

На столике рядом с кроватью стоял тазик с водой. Лора намочила полотенце, отжала, положила на лоб мужчине, и даже не поверила глазам — мокрая тряпка на глазах высыхала, она даже увидела еле заметный парок, поднимающийся к потолку. Она снова намочила тряпку, подумав, что, кажется, все бесполезно. Как тут бороться с жаром одной водой? Даже банального аспирина нет. Хотя ему тут уже антибиотики хорошо бы.

Ануки свернулась калачиком на койке, будить ее было жалко, но придется. Лора еще раз посмотрела на умирающего. Ну да, умирающего. Долго ли ему осталось? Даже хорошо, что он без сознания — меньше мучений.

Лоре вспомнилось, как она так же вот валялась тряпочкой с ангиной, и никакие таблетки не помогали. Бабушка сидела возле нее всю ночь, держала руку на лбу и пела песни. Лора попыталась вспомнить какие то были песни, но не смогла. Она встала на колени перед койкой, сняла бесполезную тряпку, осторожно коснулась горячего лба, и пальцы ее кольнуло легким разрядом. Она отдернула руку, подушечки пальцев словно искрились, будто через них протекал электрический ток. Может, она становится не просто рыбой, а каким-нибудь электрическим скатом или угрем? А может, она такой живой дефибриллятор? Лора набрала воздуха в грудь, сцепила зубы, ожидая сильной боли и положила ладонь на обнаженную грудь Рея. Боли не почувствовала, но между ее ладонью и его кожей образовалась как будто воздушная подушка. Рей внезапно глубоко вздохнул, грудь его поднялась и опустилась. Он задышал часто и сильно, словно бежал стометровку. С ней самой тоже что-то происходило, ребра сдавило, из губ вырвались странные звуки. Мелодия рождалась сама, лилась через стиснутые зубы, а потом Лора перестала сопротивляться и запела. Первое что пришло на ум: «Выйду ночью в поле с конем…» Ей всегда нравилась напевность и даже какая-то медитативность этой песни. «… только мы с конем по полю идем…»