Прекрасно.

Я продолжал, чеканя слова:

— Ты знаешь, почему я здесь оказался. Князь смилостивился, дал ещё один шанс вашей деревне. Но ты предпочёл плюнуть в протянутую руку и закопать будущее Угрюмихи ещё глубже. Что ж, это был твой выбор. Только учти — второго шанса не будет. Либо ты выкинешь дурь и из башки и начнёшь сотрудничать, либо я не поручусь за твою жизнь. В этой деревне очень скоро может появиться новый староста.

Лицо Савелия побагровело, на шее вздулись вены. Похоже, прямая угроза подействовала безотказно. Он затравленно огляделся, ища поддержки у Бориса, но тот лишь молча отвёл взгляд.

— Подожди, боярин, — просипел наконец староста, судорожно облизывая губы. — Не горячись. Ну повздорили мы малость, с кем не бывает. Я ж не со зла, за народ радел…

— Народу своему ты медвежью услугу оказал, — отрезал я, пресекая жалкие попытки оправдаться. — Вы можете и дальше пытаться убивать воевод, присланных из столицы, но сколько ещё раз у вас это получится незаметно провернуть? Один? Два? И главное, что станет с Угрюмихой, когда терпение князя лопнет? Он ведь может и взвод сюда прислать, с дознавателями, которые клещам и огнём вытащат из вас все секреты. И как сгинул прошлый воевода, и сколько казённых ресурсов налево ушло. И после этого вся ваша вольница враз закончится, обернувшись страшным сном. Сядет тут какой-нибудь столичный хлыщ и погонит вас в самое пекло за Реликтами. И будет ему плевать, сколько народу сгинет и сколько вдов слезами умоется. Такое будущее ты для Угрюмихи выбрал?! — мой лязгнувший голос заставил задрожать кружки на столе старосты.

Савелий сглотнул и отвёл взгляд. Моя речь явно попала в цель. Похоже, он и впрямь не просчитал последствий своей безрассудной выходки.

— Есть и иной путь, — продолжил я, смягчая тон. — Сделать ставку на меня, чтобы вместе мы могли поправить бедственное положение вашей деревни. Я обучу ваших охотников драться с Бездушными, экипирую их оружием не хуже, чем-то, что я демонстрировал вчера на площади. Мы наладим охоту за Реликтами, чтобы и казне шёл прибыток, и вам не в убыток. Вы заживёте по-человечески, не придётся вам глядеть через плечо, опасаясь внимания властей.

Староста скривился, будто надкусил кислый клюквенный лист. Теперь он был не рад, что позвал охотника. Борис же слушал мою речь со всем тщанием и явно был рад, что оказался в нужном месте в нужное время. Наверняка мои слова разойдутся по деревне.

А я добавил финальный аргумент:

— Магия может многое. Не только убивать, разрушать и калечить, но и лечить. Причём то, что обычная медицина не способна. Например, исцелить твою руку. Вижу ведь, как она у тебя неладно срослась. Небось, мучаешься с ней… Но сначала докажи, что заслуживаешь такой милости.

В глазах Рындина я прочитал всё, что мне было нужно. О подобном он не смел и мечтать, но охотно бы отдал что угодно, ради возможности излечиться.

Правда, верить мне на слово он явно не спешил, и я его понимал. Слишком часто селян обманывали сладкими посулами.

— Брехня всё это, — пробормотал он, пряча изувеченную конечность за спину. — Чай, не лекарь ты. Да и с чего мне тебе верить? Больно складно баешь, видать, не впервой людей дурить, барин.

— Я пустых обещаний не даю, — произнёс, в упор глядя на упрямца. — Я похож на человека, который разбрасывается словами? Сказал, что приструню Угрюмиху, и я это сделаю. Сказал, что убью тебя, если ты ещё раз попытаешься напасть на меня своими или чужими руками? Так вот, можешь не сомневаться, так и будет. А коли пообещал, что руку твою вылечу в обмен на честную службу, будь уверен, мне и это по плечу.

Собеседник призадумался, сдвинув кустистые брови. Молчание затянулось, и я добавил:

— А сейчас мне нужен проводник. Хочу леса ваши дремучие поглядеть, с опасностями местными поближе познакомиться.

Савелий нервно переступил с ноги на ногу и покосился на Бориса, безмолвно взывая о поддержке. Однако тот и бровью не повёл, всем своим видом демонстрируя, что в разборки меж воеводой и старостой встревать не намерен.

— Я им не хозяин, — процедил Рындин, отводя глаза. — Просто знай: с тобой никто не сунется. За частоколом опасно — сами сгинешь, и людей погубишь. Только всем скопом на корм Бздыхам пойдёте…

Глубоко вздохнув, я призвал на помощь всё своё терпение.

Я видел этот блуждающий взгляд не раз. Минутное колебание, когда человек уже готов сломаться, но ещё цепляется за остатки гордыни. Уверен, через день он сам придёт ко мне. Или нет, и тогда я исполню обещанное, вздёрнув его на главной площади.

Месть — удовольствие быстрое, но недальновидное. Король думает не о сиюминутном унижении противника, а о стратегии. Если старосту убить, вся деревенская структура рассыплется, и тогда придётся самому решать мелкие управленческие вопросы. Сделать Савелия своим инструментом — вот настоящая победа. К тому же, показательная казнь сейчас только усилит сопротивление. Люди объединятся против чужака, а мне нужно их расположить к себе, а не провоцировать. Пока есть возможность избежать подобного исхода, стоит пытаться.

Похоже, этот разговор зашёл в тупик. Что ж, по крайней мере, я донёс до старого упрямца свою позицию. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Я всё сказал, — направляясь к выходу, бросил я. — Думай, Савелий. Думай хорошенько. От твоего решения зависит будущее Угрюмихи. Даю тебе день — у меня терпение тоже не бесконечное.

С этими словами я покинул дом старосты, предоставив ему грызть себя сомнениями и страхами.

Проводник мне был нужен для одной весьма конкретной цели.

Проезжая вчера по деревне, я успел заметить многие недочёты и слабые места. Частокол местами прогнил и едва держался. Наблюдательные вышки покосились, того и гляди рухнут. В воротах зияли щели в палец толщиной. Всё это требовало срочного ремонта — Бездушные не станут ждать, пока мы укрепим оборону.