— Так значит, это правда…

Я понял, что он хочет сказать, но сделал вид, что не замечаю. Ласка отдала мне деньги и телефон. Итого у меня оставалось сто семьдесят тысяч наличкой — приличная сумма, чтобы какое-то время чувствовать себя уверенно.

— Гляньте-ка, может, хотите ещё чего прикупить? — спросила Ласка, указывая на стеллаж с разнообразными безделушками.

— Пока хватит, — я сунул деньги во внутренний карман. — Лучше подскажи, где тут можно переночевать.

Она ухмыльнулась:

— У меня можно… Для старых знакомых Малика найдём местечко. Но у меня здесь не отель «Плаза», а чердак. Там всякое может водиться. Нормально?

Малик улыбнулся, словно вспомнил что-то:

— Да-да, я же говорил, что там неплохой вид. И уютнее, чем звучит.

— Сколько? — спросил я.

— Восемьсот с носа за койку, — пожала плечами Ласка. — Своих со скидкой пускаю. Душ ниже, если надо. Еду не подаю, готовьте сами, если у вас есть мультиварка, — она явно шутила. — И не устраивайте драк. Всё ясно?

— Ясно, — подтвердил я.

Она показала жестом на винтовую лестницу в дальнем конце помещения:

— Поднимайтесь, там чердак, я вам открою.

Я благодарно кивнул. Малик тоже рванул за мной. Мы поднялись по узким металлическим ступеням, оказались под самой крышей большого здания.

Здесь, в полутёмном пространстве, кое-как были поставлены три раскладные кровати, заваленные бельём. Лампа под потолком давала тусклый свет. В одном из углов я заметил целый выводок летучих мышей, которые свернулись в гнезде, прижавшись к балке.

— Уютно, — ухмыльнулся я.

— Да, — сказал Малик, сбросив капюшон. — Но смотри, зато воздух свежий и окно огромное. Если приоткрыть, вид на город просто шикарный.

Его переменчивое настроение пугало, но он оказался прав. Я подошёл к окну: ночной Петрозаводск раскинулся огнями, будто ковёр из искр.

Высотки, рекламные щиты, где-то проносились фары машин. Внизу между дворами лежали узкие дорожки, а чуть дальше были видны башни какого-то завода. Красиво, во всяком случае, лучше, чем я ожидал.

— Неплохо, — признал я, отодвинувшись от окна.

Малик вдруг обернулся ко мне:

— Я тут понял… То есть… Чёрт, ты ведь был в Бологом, когда убили монстров!

Я вздохнул, понял, что скрывать бессмысленно:

— Да, это был я.

Он резко наклонил голову:

— Чёрт! Но как? Мы же толпой не справились. А ты один…

— Технически нас было двое, — качнул головой я.

— Двое! — сжал зубы Малик. — Значит, и у нас был шанс… Не хватило чего-то… умений может.

— Не было у вас шанса, — отрезал я. — В карьере было два монстра, вместо одного. Барон всем врал.

— Я всё пытался сообразить кто… Ну что ж… Похоже, судьба! Или как это ещё назвать, — он продолжал говорить, как будто не слышал меня, а потом вдруг осёкся и внимательно посмотрел на меня. — Ты опасный человек, Даниил Градов.

— Только для монстров, — возразил я ему. — Хорошим людям нечего бояться.

— Да, — согласился Малик, нервно сглотнув. — Прости, что кипишую. Просто… я всё ещё проклинаю тот момент, когда мы решили лезть в карьер. Но если бы не ты, кто-то рано или поздно их бы прибил. Так что… — Он развёл руки в стороны. — Ладно, бог с ним. Я не сержусь. Жаль только Лиду…

— Вы ещё встретитесь, — решил подбодрить его я.

— Надеюсь, — кивнул Малик, а потом вдруг улыбнулся. — И всё-таки это судьба. Если бы не твой драндулет.

— Если бы не твоя Ласка. Так что считай, мы квиты, — я чуть улыбнулся. — А теперь будем спать. У меня голова раскалывается, в этот день слишком много впечатлений.

— Ладно, — согласился он, потянувшись к ближайшей кровати.

Мы легли не раздеваясь. Но я ещё долго не мог уснуть. Всё думал о руне «Тирен». После неё чувствовал себя опустошённым. Руна сложная, требующая стабильного потока эфира.

А обелиски, что раньше стабилизировали его уничтожены. Надо разобраться, как это всё работает. Если не найду способа стабилизировать эфир, то более серьёзные руны могут вообще не сработать.

Вскоре чердак погрузился в полумрак, лишь гул города внизу напоминал, что где-то там продолжается жизнь. Я закрыл глаза, усталость взяла верх, и я провалился в короткую, но глубокую дремоту.

Утром я проснулся от шума, доносившегося снизу: слышались звуки лязга, кто-то, видимо, пришёл в ломбард. Солнце уже пробивалось сквозь пыльные окна чердака, заливая комнату мутноватым светом. Малик тоже поднялся, потёр лицо: