— Голоден?

— Ещё бы, — признался я, потянувшись. — Надо найти какой-нибудь кафетерий.

Через пару минут мы спустились вниз. Ласки нигде не было видно, но в помещении шатался какой-то парень в цветастом халате. Он лишь мимолётно махнул нам рукой, и мы вышли на улицу. Я почувствовал утреннюю прохладу и запах свежеиспечённого хлеба, долетавший откуда-то со стороны центрального квартала.

Мы дошли до невзрачного кафе, внутри оказалось простенько, но чисто. Заказали яичницу и пару стаканов кофе. Сели за свободный столик у окна. Я уставился на улицу, где прохожие уже торопились по своим делам.

Меч с собой я брать не стал, чтобы не привлекать внимание властей, и без него сейчас чувствовал себя неуютно.

— Мне бы не помешало обзавестись документами, — заговорил я, когда нам принесли еду. — Тут Имперцы, смотрю, патрулируют каждый угол.

Малик сморщился, отвёл глаза:

— Документы? Да, это важно. Но… у меня идея получше. В городе проблема с этими мелкими тварями, Хапунами. Если ты их изловишь или, не знаю, прогонишь, то князь Воронов может щедро отблагодарить. А уж если ты завоюешь его расположение, то документы тебе организуют на раз.

Я нахмурился:

— Малик, я понимаю, ты хочешь отмолить старые грехи и показать, что тоже чего-то стоишь. Но у меня другие приоритеты. Проблемы князя меня особо интересуют. Сперва — документы.

Он потёр затылок, рассеянно ковыряя яичницу:

— Да, дело не только во мне. Если ты будешь в хороших отношениях с Вороновым, мы оба получим выгоду. Я, например, смогу… ну, скажем так, выторговать себе кое-какие льготы.

— Льготы? — переспросил я. — Ты что, нагрешил перед этим князем?

— Ну… скажем, мне не помешает реабилитация, — уклончиво сказал он. — Но сейчас это не столь важно.

Я почувствовал, что он явно что-то недоговаривает. Может, где-то провинился в местных кругах, и теперь надеется, что мои боевые навыки вытащат его из ямы. Ладно, не буду выспрашивать.

— Сначала — документы, — повторил я тихо. — Потом решим, охотиться ли на этих Хапунов.

— Окей, — кивнул Малик, и мы допили кофе.

Он вдруг поднялся, накинул капюшон:

— Я тогда свалю. У меня дела. Ты уж сам отправляйся в ГИЦ. Он тут недалеко, всего в двух кварталах по прямой. Не заблудишься.

— Что за дела? — подозрительно спросил я.

— Личные. Да и мне нужно подумать над маскировкой. Видишь, я тут прячусь, как бомж, в капюшоне. Это глупо, скоро люди начнут коситься. Так что… — он пожал плечами.

— Ладно, — я поднялся следом. — Встретимся у ломбарда.

— Договорились, — он кивнул и быстро вышел.

Я немного пожал плечами. Ну что ж, каждый крутится, как умеет. А у меня свои дела — теперь, когда у меня есть деньги, можно оформить документы официально, если получится.

Да и он прав. Видок у меня тоже был потрёпанный после схватки с Граксалом. Нужно было найти себе что-то более приличное.

Спрятавшись от ветра, я зашагал по тротуару. Городу будто не было конца: многоэтажки, магазины, перекрёстки с фонарями. Патрули имперцев действительно попадались: в камуфляже, с оружием, иногда на машинах, порой даже верхом на лошадях.

Кое-где стояли броневики. Словно война идёт, а не мирное время. Я старался не привлекать внимания, шёл спокойно, надеялся никто не докопается.

По пути мне попался магазин одежды, где я сменил своё деревенское тряпьё, на хороший свободный спортивный костюм с капюшоном. Так ходили многие городские, и был он чертовски удобен. Потратил на это семь тысяч рублей, но не пожалел.

Выйдя из магазина, я нашёл нужное здание ГИЦ: Гражданский Имперский Центр. Огромное бетонное строение с колоннами. Внутри люди стояли в разные окошки, получая паспорта, справки и прочие бумаги. Я встал в один из хвостов, стараясь сообразить, куда мне лучше двигаться.

Но тут меня окликнула женщина-администратор и, узнав, что мне нужно, направила в пятое окно.

Очереди в него почти не было. Только бабушка, которая жалобно трясла кучкой квитанций перед глазами симпатичной девушки за стеклом.

И передо мной стоял парень лет двадцати, прилично одетый: рубашка, брюки, даже галстук — солидная молодёжь. Он поглядывал на часы, явно нервничая.

Девушка-оператор терпеливо выслушивала бабулю, которая никак не могла понять, почему ей пришёл не тот счёт за воду. И так повторялось минут десять, не меньше.