— Я задал вопрос, — спокойно сказал я. — Соизволь на него ответить.

Гаврила побледнел, но всё же пытался держаться. Я слышал, как всё быстрее бьётся его сердце. Вот и ещё одна способность восстановилась.

— С-старая с-сука научила тебя фокусам, — пролепетал староста. — Давно надо было сжечь её на костре. Всегда знал, ч-что она ведьма.

— Зря не сжёг, — заверил его я. — Отвечай.

— Воровство, — наконец выдавил он. Из-за его нервозности по стуку сердца было непонятно врёт он или нет. — Ты ведь знаешь, чем оно у нас карается. Если кто-то думает, что он должен есть больше остальных, то он должен поплатиться за свои деяния. Или я не прав?

— И много она украла?

— А это неважно, — ощетинился он, обретая уверенность. — Кусок мяса или краюху хлеба — всё едино. Когда дети умирают от голода, даже эта краюха может стать решающей. Так что не тебе нас судить. Ты же сам знаешь, каково это — доедать за собакой.

Его слова остудили пыл тела. Эмоции спали после невольно нахлынувших воспоминаний реципиента. Голод превратил их в нелюдей. Вот они и выживают как могут.

Острый слух выцепил из массы звуков один-единственный — звяканье металла. Я перевёл свой взгляд за край плахи и увидел, что второй страж уже поднялся. Палач, после того как его приложило об землю, потерял сознание, а вот его напарник быстро очухался. И уже поднимал с бессознательного тела автомат.

Рука в сторону, руна «Борн» и страж отлетел назад, с силой ударившись о кирпичную стену одного из домов.

— Предлагаю тебе сделку, — я вернул свой взгляд на старосту.

— И что же ты можешь мне предложить, — усмехнулся тот.

— Я убью чудовище в лесу и транзит через лес восстановится, — сказал я. — Но ты отпустишь девочку и забудешь обо всём. Больше не будешь иметь к ней никаких претензий.

— Подумаю над этим после того, как ты уберёшь меч, — цыкнул Гаврила. — Или ты планируешь вести переговоры с позиции силы?

Безоружный мужик не был для меня угрозой. Меч был лишь дополнительным аргументом в моем разговоре с ним. А он оказался со стальными нервами. В воспоминаниях Дани такой характеристики не было. Да и он сам не смог бы её трезво оценить в силу возраста.

Пока староста молчал, я мельком глянул на девочку. Та так и не сдвинулась с места и даже не пошевелилась. Страх до сих пор овладевал ей.

— Да лан те, Гаврил, — крикнул кто-то из толпы. — Пускай сходит. Вдруг получится.

— И правда, Гавр! — подхватил ещё один. — Ты ж ниче не теряешь. Пускай идёт. Вдруг перебьёт там всех.

Толпа засмеялась, но теперь уже не так дружно, как в прошлый раз. Что это? Надежда? Неужели они мне поверили.

— Пусти его, пускай поборется! Чёрт с ней с Дарькой!

— Пускай Дарька живёт! Дай ему сходить! Вон какой ловкий!

Староста властно поднял руку.

— Вот моё решение, — наконец, сказал он. — Вы пойдёте туда вместе.

— Исключено, — качнул головой я. Мне не нужен был хвост, который будет только мешать и попадать в неприятности. Кронобес — дело не сложное, но опасное.

— Ты не дал мне договорить, — назидательно сказал староста. — Если ты зачистишь лес, то Дарька будет жить. Я и тебе прощу нападение на стражу деревни. Ну а если нет, то тут два варианта: либо вы там оба сгинете, и тогда не вернётесь. Либо вернётесь, но тогда пощады уже точно не будет.

— Пускай в деревне сидит. Посади её за решётку, если так боишься, — сказал я.

— Это моё последнее слово, — категорически заявил староста. — Ну или можешь устроить тут резню. Ты же об этом думал, когда угрожал мне мечом. Как правильно кто-то сказал — вон каким ловким стал. Но подумай, справишься ли ты со всеми жителями, — он обвёл рукой присутствующих.

Его сердечный ритм восстановился — он не врал. Был готов пойти на этот шаг, потому что уверен в собственной правоте. Большую угрозу он сейчас во мне не видел, потому что на его стороне было численное преимущество.

Но здесь и думать было нечего. Простые работяги для меня никакой угрозы не представляли. Одолел бы их с завязанными глазами, правой рукой, стоя на левой ноге.

В Братстве Мракоборцев человеческая жизнь всегда была на первом месте. Поэтому и были вопросы к моему ритуалу переселения. Мы были созданы и собраны только для одной цели — защищать людей от чудовищ. Убийство людей всегда резко осуждалось. И я этого просто терпеть не мог.

Впитав это с малых лет, я всегда старался этого избегать. Случались, конечно, промашки. Но те люди сами этого заслуживали. А здесь… целая деревня. И хоть она и заслуживала наказания, то точно не такого, как смерть. Неизвестно, как бы всё это повернулось, если бы у них был достаток в еде. Голод толкает людей на разные дурные поступки.

— Идёт, — нехотя согласился я.

Дунув «Борном» ещё раз в сторону снова поднимающихся стражей — на всякий случай, чтобы в спину не начали стрелять — я подошёл к девочке и взял её за руку.