Невероятную по красоте и затмевавшую даже тех жонглёров.

Над сидевшим в центре мужчиной прямо в воздухе висело созданное магией иллюзий прозрачное жёлтое окно десять на десять метров.

Каждый раз, когда ребёнок протягивал руки к магу, в этом окне появлялся синий столбик, тянувшийся вверх, и чем выше тот поднимался, тем сильнее кричала толпа.

Элина понимала, что это что-то хорошее, раз люди так радуются, и она не ошиблась.

Виктор попросил создать эту иллюзию, чтобы устроить представление для толпы, ведь скучно просто наблюдать за тем, как ничего не происходит, а маги лишь сообщают результат.

Чем дольше маги занимались ребёнком, тем выше поднимался столбик, так как тянуть жилы — это то же самое, что пытаться тянуть паутину. Рано или поздно она порвётся, если вовремя не остановиться.

Если у жил есть потенциал, они будут тянуться, пока не разойдутся по всему телу, и это займёт гораздо больше времени, что и отражал столбик в иллюзорном окне.

Для Элины и других детей на площади это было то же самое, что для детей на Земле смотреть мультфильмы.

Она даже не замечала графа, что стоит позади них с братом, и ей больше не было страшно, ведь всё её сознание захватила магия.

Вскоре один мальчик в синей робе ученика школы Балтес отошёл от мага, и девочка ощутила укол в спину, который она бы ни с чем не спутала — трость отца.

В том месте, куда он бил, уже была незаживающая рана от хлыста, но этот тычок всегда приходился в одно и тоже место.

Придя в себя, она, вновь склонив голову, последовала за братом, слыша стук каблуков графа, следовавшего за ними.

Исподлобья девочка посмотрела на трибуну справа, где на троне сидела семья аристократов.

Они были одеты в простую одежду. На главном троне сидел скучающий одноглазый мужчина, который, облокотившись на подлокотник и подперев кулаком подбородок, следил за происходящим, пока у него в ногах играла девочка в цветастом платье.

В этот момент Элина почувствовала, как её сердце сжалось от тоски. Она никогда не видела, как в других семьях обращаются с детьми, ведь никогда не покидала особняк.

Но прямо сейчас видеть, как другой ребёнок вот так просто сидит в ногах взрослого и беззаботно играет, стало невыносимо для неё, и слёзы невольно потекли по щекам.

Когда казалось, что хуже и быть не может, её брат, являвшийся защитой от этого мира, вырвался из хватки девочки и побежал в сторону трибуны.

Элина замерла от ужаса, потому что прямо сейчас, когда был нужен был больше всего, тот бросил её и собирался сбежать!

Весь мир перед глазами ребёнка потемнел, и она видела только спину бегущего Грейга и быстрым шагом преследовавшего его графа.

Однако очень скоро её брат упал на колени перед трибуной и закричал во весь голос!

— Герцог! Спасите нас с сестрой!

В следующее мгновение девочка увидела невероятную картину, которую было сложно представить для неё и ставшей ещё более ужасной, когда она подумала о последствиях — граф рухнул на каменную мостовую, словно на него упала гора.

Вся площадь стихла в одну секунду, а человек на троне всё также продолжал сидеть со скучающим лицом, словно это было в порядке вещей.

Только окружавшие его люди подавали хоть какие-то признаки жизни.

Маленькая девочка в ногах отца указывала пальчиком на ребёнка и что-то ему говорила, а сидевшая рядом властная женщина поднялась со своего места и, спустившись на площадь, пошла навстречу Элине.

Её взгляд был леденящим, и казалось, она способна заморозить саму душу, отчего девочка просто не могла двинуться с места.

Пройдя мимо стоящего на коленях Грейга, к которому подбежала стража, женщина с золотыми волосами и голубыми глазами подошла к Элине, теребившей собственное платье, и, опустившись на колени, поравнялась с ней, а спустя секунду протянула руки и успокаивающим тоном произнесла:

— Не бойся, тебя никто не обидит. Иди ко мне.

В это время мир в глазах Элины вновь переменился, и теперь она видела всё очень красочно и ярко.

Лицо женщины теперь, казалось, излучает тепло, а глаза, как два сапфира, разглядывают её, как какую-то драгоценность.

Картинка расплывалась из-за слёз, и всё, что она могла сказать или сделать, это подчиниться.

Протягивая израненные руки, Элина сделала шаг вперёд и почувствовала настоящие объятия. Это не было похоже на то, как обнимает брат, это казалось нечто большим, словно попадаешь в облако, согревающее и закрывающее от всего плохого.

Прижимаясь к ней, девочка заплакала так, как никогда не плакала, и всё время повторяла одно и тоже:

— Мамочка… мамочка… мамочка.

Под ясным осенним небом, у трибуны герцога Леомвиль, на каменной мостовой, Грейг стоял на коленях, склонив голову.

Затихшая толпа, маги и прибывшие на инициацию дети, все смотрели на происходящее. Всем было интересно, что происходит и, главное, что могло случиться с сыном дворянина, что тот пошёл на такое.