Где гладкая плитка, я же в бассейне?

Слегка приоткрываю один глаз. Надо мной голубое небо и диск солнца, проглядывающий из-за туч. Рядом ещё одно солнышко — поменьше.

Со стоном прикрываю ресницы. Врача мне, срочно врача!

— Вставай давай, бесстыдница! — Снова тот же женский голос.

Делаю несколько глубоких вдохов и распахиваю глаза, крепко жмурюсь и снова их открываю. Два солнца на месте. Небо тоже.

Тяну к нему руку, будто собираюсь проверить, настоящее ли оно. Ладошка перед моим лицом вся в зелёной тине, между пальцев свисают водоросли.

Брезгливо трясу рукой, стряхивая эту гадость.

Надо мной тут же склоняется женская голова в белом чепчике. Седые кудряшки забавно обрамляют лицо, будто на пуделя надели шапочку.

— Ну вот, слава Драконам. Я уж думала, не очнешься. Скорее.

Женщина торопливо тянет меня под мышку, пытаясь поднять.

— Прикройте чем-нибудь эту тощую девицу, — далёкий мужской голос доносится до меня, как сквозь вату. Но неприкрытое раздражение, я способна уловить на любом расстоянии.

— Ваша светлость, так дайте что-нибудь… — Попискивает седоволосая женщина. — У меня нет ничего. Только, если с себя платье сниму.

— Если бы предложила это лет пятьдесят назад, было бы забавно, — по его высокомерному ледяному тону ни капельки не чувствуется, что его хоть что-то способно забавлять, — сразу две обнажённые лумьенки. Сейчас не стоит… Возьми, Наяна.

Какие обнажённые лумьенки? Про кого это он?

Привстав на локтях, смотрю на своё тело. И тут же со стоном подхватываюсь, сжимаюсь в комочек и обхватываю колени руками. Тело от этой небольшой физнагрузки отзывается болью, и слабостью. В глазах сразу темнеет, но лучше уж так!

Я совсем голая, если не считать синяков и тины.

— Подойди же, возьми! — Настойчиво командует мужчина.

Седоволосая, подобрав юбки, бормочет что-то про трусливых драконов и их слуг, которым за то, что они не жалеют ноги старых нянек, определено место в какой-то гоблинской преисподней. Но послушно топает вверх по склону холма, туда, где виднеется силуэт широкоплечего статного незнакомца, стоящего на краю.

Светлое небо за спиной мужчины крадёт детали, но я отлично вижу развивающиеся длинные волосы цвета воронова крыла. Белые рукава рубахи полощет ветер. Облокотившись рукой на согнутое колено, мужчина протягивает женщине свой сюртук.

С любопытством приподнимаю голову. Мужчина кажется частью этого мира — незыблемой, и органичной. Не могу отвести о него глаз, чувствуя, что передо мной не просто человек, а существо, обладающее невероятной силой и тайной.

Я не знаю наверняка. Я просто это чувствую.

Пожилая женщина выхватывает из рук незнакомца одежду, о чём-то быстро переговаривается с ним, поглядывая на меня и торопливо спускается обратно.

Мужчина медленно поворачивает голову, и меня пронзает его раскалённый взгляд.

Да-да, раскалённый.

Кровь, будто от воздействия лазера, сразу взрывается пузырьками шампанского, приливает к щекам.

По позвоночнику пробегает дрожь.

И я вновь склоняю голову, прижимаюсь лбом к коленям.

Господи, куда я попала?

3. Я не из Илаи. И хвоста нет!

Ржанье лошадей, понукание возницы. Когда я поднимаю голову, мужчины уже нет.

Запыхавшаяся женщина набрасывает мне на обнажённые плечи тяжёлую ткань. Руками свожу полы поплотнее, я могу замотаться в эту странную одежду, как в ковер.

Невольно веду носом по воротнику, и кожа на затылке тут же съеживается, будто я распустила тугой хвостик.

От одежды пахнет чем-то незнакомым. Звериным!

И немного серой.

И этот запах, будоражащий и пугающий одновременно, будит во мне древние инстинкты. Хочется взбрыкнуть и бежать куда угодно, как пугливой лани, на которую вдруг набросили львиную шкуру.

— Чего сидишь, — вновь ворчит женщина, — Пойдём скорее. Утащат, говорю же!

— Кто? — стряхиваю с себя оцепенение, вызванное запахом.

— Русалки. Кто ещё? Давай, давай…

Она тянет меня под мышки, заставляя встать. Перебираю пальцами босых ног, не рискуя двигаться дальше.

— Что за русалки?

— Как с неба свалилась, — ворчит женщина. — Как тебя только угораздило выжить, не понимаю. Давай, топай быстрее.

Медленно делаю шаг, потом другой. Ноги, непривычные к ходьбе по камням, да ещё и подрагивающие после пережитого стресса, слушаются неохотно.

Оглядываюсь через плечо на озеро.

Небольшое, почти идеально круглое, по краям немного заросло камышами.