Глупо моргаю, пытаясь прогнать слезы. Вдыхаю больше воздуха, чтобы остановить кашель, и только сильнее захожусь в приступе. Наверное, у меня аллергия на местную пыль.

Когда я вновь открываю глаза, мне тут же хочется зажмуриться обратно.

Длинные развивающиеся волосы, густые брови, взлетающие к вискам, пронзительный взгляд светло-карих глаз, в которые мне хочется смотреть не отрываясь.

Надо мной склоняется самый необычный мужчина из всех, что я когда-либо видела. Красивый не слащавой мальчишечьей смазливостью, а мужественной, грубоватой красотой.

Тот самый, в сюртуке которого я щеголяла всё утро.

Эрл Эдгар, называли его Наяна и Ордана.

Огненный дракон, советник императора.

Смотрит на меня снисходительно, скрестив руки на груди. Ветер играет его длинными волосами, и кончики грязных пальцев покалывает от желания потрогать его пряди. Какие они на ощупь?

Протягивает руку, украшенную перстнем с огромным сапфиром.

— Вставай, — бросает отрывисто всего одно слово.

И от звука его голоса, меня будто током прошибает.

Вытираю грязную ладошку о чистый отрезок платья и вкладываю в огромную, горячую руку.

Зрачки эрла вытягиваются, как у кошки, радужка неожиданно светлеет, становится почти жёлтой. И мне кажется, что от прикосновения невидимые молнии пронзают моё тело. Руку обжигает почти до кости, но выдернуть её я не в силах.

Если я кролик, то можешь съесть меня! Прямо сейчас!

Одним рывком он поднимает меня и ставит на ноги. Какой он огромный, на полторы головы выше меня. Чувствую себя уже не кроликом — беспомощным хомячком, мухой…

Чтобы не терять с ним зрительный контакт, мне приходится задрать голову так высоко, что ноют шейные позвонки.

Не знаю, как долго я стою, оглушённая воздействием магического взгляда. Всё становится не важным. Моё платье, грязь, пыль… Только вытянутые вертикально зрачки и почти желтая, медовая радужка.

Смотри на меня ещё, не отрывай взгляд!

От него исходит настолько бешеная, неуёмная энергия, что тело, вопреки всем законам физики, то напрягается, то испытывает такую слабость, что подгибаются колени.

— Милый, что ты так долго?

Звонкий голосок выводит меня из забытья.

Трясу головой, прогоняя оцепенение.

Приподняв юбки и брезгливо сморщив носик на меня смотрит фарфоровая куколка — шикарное сиреневое платье, аккуратная шляпка, огромные голубые глазки, точёный носик, идеальные светлые кудряшки. От нее тоже идёт ощущение силы, но другое — не такое мощное и срубающее наповал. Скорее, хаотичное, как ветер.

— Фу, — Она прикрывает нижнюю часть лица шарфиком. — Тут плохо пахнет. Пойдём уже.

Увидев, испачканную руку эрла, испуганно верещит, выдирая из корсажа белоснежный платочек:

— Проклятье троллей, ты испачкался! Об эту грязнавку! Эдгар, не надо было останавливаться.

Она трещит, пока Эрл вытирает ладонь её платком.

Вытирает медленно, не торопясь, будто специально очищает каждый ноготь. Его лицо спокойно, но ноздри слегка раздуваются, как у хищника, почуявшего добычу.

Бросает исподлобья тяжёлый взгляд на меня. Липко, ощупывающе скользит по груди, талии.

Его глаза вновь обычные, карие.

Неужели мне померещилось?

Вспыхиваю до корней волос и невольно прикрываю полуприкрытую корсажем грудь грязной ладонью.

Молчу, не понимая, чего он ждёт от меня. Благодарности?

Поцеловать ему сапог? Превратиться в фею цветов и осыпать лепестками? Что позволяется делать в этом мире «грязнавкам», вытащенными драконами из лужи помоев, не нарушая правил этикета?

— Эдгар, мы опаздываем! Я же сказала, возвращайся в карету! — Блондиночка снова морщит свой идеальный носик и осмеливается нетерпеливо притопнуть ножкой.

Дракон поворачивается к ней, делает это так медленно и выразительно, что я могу проследить движение каждой мышцы на его шее.

Профиль, словно вытесан из камня, только желваки на скулах играют, выдавая недовольство.

— Не смей мне указывать! — Чеканит фразу по словам. — Только я решаю, что мне нужно делать.

Небрежно скомкав грязный платок, засовывает его блондинке обратно за корсаж. И размашисто шагает обратно к карете.

Девушка обижено закусывает губу, её глаза бросают лазоревые молнии, зрачки тоже вытягиваются.