Барон встал и, хромая, направился к двери, выходившей на лестницу.

Спустившись в подвал, он открыл дверь и сказал:

– Вот эта тварь меня пырнула.

***

Сколько часов я провела в подвале, сказать сложно. Мне показалось, неделю. Очень хотелось пить – страх и действие сонной травы высушили мое горло настолько, что за глоток воды я могла отдать пару лет жизни. Я так и сидела на перевернутом чане, только теперь поджав под себя ноги. В камере оказалось полно крыс: сообразив, что угрозы я не представляю, эти серые твари стали вылазить и по одной знакомиться со мной. Я их энтузиазма не разделяла, более того, прикосновения их носов к моим пяткам вызывали во мне дрожь отвращения, поэтому я подняла ноги, прервав наш контакт. Крысы оказались настойчивыми поклонниками и мечтали до меня добраться: они опирались лапками на стенку моего импровизированного помоста и тянулись мордами ко мне. Их становилось все больше, и мне начало казаться, что скоро они пойдут на штурм чана, который возвышался над полом меньше, чем на метр.

Как? Как я дожила до такого кошмара? Собирается ли Барон меня отсюда выпускать, чтобы прибить лично, или мое наказание – это быть сожранной страшными серыми хищниками?

Вокруг не было ничего, что можно использовать как оружие. При таком раскладе скоро весь пол заполнится крысами так, что и ступить будет некуда. Отчаяние, отвращение и одновременно опустошение – вот что я чувствовала весь последний час. Визжать, топать ногами и рыдать – вот на что я была почти готова. Когда раздался топот шагов за дверью, а затем скрип поворачивающегося в замке ключа, меня охватили противоречивые ощущения: предчувствие беды и надежда на спасение. Дверь открылась, в проем хлынул яркий свет. В руках Барона был фонарь, он светил в разы ярче, чем убогая масляная лампа моей темницы.

– Вот ваша полукровка, – сказал он кому-то.

Подняв голову, я, не веря свои глазам, уставилась на две огромные фигуры, возникшие перед моим взором. Талсадар и Хирон – дроу пришли за мной! Слова не шли, а вот слезы полились градом. Талсадар приблизился ко мне, в то время как полчища крыс кинулись врассыпную. Ничего не говоря он протянул ко мне руки, чтобы стащить с моего трона, однако Барон, стоявший неподалеку, с криком «Получи, урод!» замахнулся и вонзил нож ему под лопатку. Тот самый нож. Талсадар, не дрогнув, развернулся и махнул рукой, и в ту же секунду из горла Барона хлынула кровь – дроу распорол его когтем. Человек начал оседать на землю, а темный протянул руку, чтобы вытащить острие из себя, но не дотянулся и повернулся ко мне спиной. Он не сказал ни слова, но я поняла его просьбу-приказ: мне нужно вытащить клинок самостоятельно. Дрожащими руками я обхватила рукоятку и потянула, осознав, что воткнуть его давеча в Барона было гораздо проще. Рука соскальзывала с рукоятки, нож не давался, а я отвлеклась, когда возле двери вдруг начался новый этап кошмара. Увидела, как трое людей, ворвавшись в подвал, кинулись на Хирона, набросившись на него одновременно. Один из них успел воткнуть ему в район печени стилет, остальные пытались обездвижить лорда. Темный зарычал и резко крутанулся на месте, разбрасывая нападающих во все стороны. Талсадар рванулся к напарнику, сняв таким образом свою плоть с лезвия ножа и оставив его в моих руках – я с ужасом смотрела на заляпанный кровью темного лорда клинок. Талсадар схватил одного головореза и кинул о стену, переломав того словно куклу. Мужчина буквально ссыпался на пол – я слышала хруст костей, а Хирон тем временем придавил второго бандита к полу, с размахом наступив на него и почти насквозь продавив ногой ему грудную клетку. Третьего лорды поделили на двоих: я впервые видела, как вырывают руки из туловища.

Все происходящее с момента открытия двери моей камеры заняло от силы три минуты. Сейчас подвал превратился в кровавое побоище. Тогда на поляне действо происходило на более обширной территории, а тут запах крови и человеческой смерти бил в ноздри, стены и пол были заляпаны ошметками человеческой плоти, и все это было рядом со мной и на мне. Однако в этот раз все мое тело сотрясалось не от омерзения и ужаса, а от непомерного облегчения. Оказалось, что прямая угроза мне, Криссандре Дрокс, быстро избавляет от ложных моральных терзаний, превращая их в одно единственное желание – выжить. Даже за счет смертей других существ.

Талсадар опять приблизился ко мне и молча подхватил на руки. Я не сопротивлялась, хотя смотрела на темных лордов и удивлялась: в плоть каждого из них только что воткнули клинок, а они выглядит вполне здоровыми. Хирон что-то поднял с пола и протянул мне. Это оказался нож, который я выронила из ослабевших от ужаса пальцев.

– Похоже, ты не так безнадежна, как показалась вначале, – сказал блондин. – Но с точностью удара надо поработать. Бить в ногу – только раззадорить противника. А как ты активировала туман?

– Надо уходить, разберемся позже, – отрезал Талсадар, и мы вышли из подвала. Точнее, они вышли, а я удобно устроилась на руках дроу. Он был весь в крови, которая отпечатывалась и на моем платье, но меня это не беспокоило. Я подняла руку и неожиданно для себя спокойно стерла ошметок какой-то красной субстанции со щеки дроу. Красный отблеск в глазах Талсадара был его единственной реакцией.

Нас никто не останавливал. Те, кого мы встречали в коридорах – женщины, слуги, мелкие жулики – опускали глаза, стараясь не смотреть на окровавленных лордов. Когда меня вынесли на улицу, я задохнулась от счастья, почувствовав свежий ветерок на своем лице. Мужчины вскочили на своих коней, посадив в седло и меня – для меня лошадь выбрали из тех, что стояли на привязи у входа, не спрашивая разрешения у владельцев. На улице светало, это значит, что я провела тут ночь. Одну из самых страшных в моей жизни – несравнимо страшнее той, в сарае с темными лордами. Все познается в сравнении, во истину.

Когда я осознала, что лошадь ступает по улочкам Эльфтауна, я заплакала от облегчения. Никогда больше его не покину! А потом вспомнила – меня же увезет дроу!

– Вы заберете меня в ваше подземелье? – спросила я неожиданно громко в рассветной тиши: даже с Красной улицы не доносилось ни одного звука.

– Кажется, в человеческом мире мой приказ вообще ничего не стоит. Даже для полукровок, – спокойно отозвался Талсадар. – Лавриэль должен был держать язык за зубами, а ты сидеть в Эльфтауне, не показывая своего носа за его пределами.

– А что ты делала в городе? Бежать решила? – подключился Хирон.

Я промолчала, а мы как раз приехали к дому Лавриэля. Он сам показался на пороге – мрачный и явно готовый к буре.

– Входите в дом, кажется, нам есть о чем поговорить, – сказал он, лично открыв нам дверь.

Внутри я хотела подняться к себе, но Талсадар взял меня за плечо и толкнул в кресло, стоявшее в гостиной. Хирон и хозяин также сели, а сам он остался стоять.

Я подала голос первая:

– А разве вам не нужно перевязать ваши раны? – спросила я, глядя на дроу.