– Вкусная! Спасибо, мадам Полина, вы хорошо выполняете свою работу, а Птахе можете выписать премию. Отличный улов.

С этими словами он ушел, а меня потащили куда-то вверх по лестнице. В этот раз сонной травы не было, поэтому пиналась я сильно и орала во всю глотку. Меня никто не бил, держали как хрустальную вазу, но крепко, а на мои проклятья не реагировали. Финалом стало мое размещение в очередной комнате, которая выглядела гораздо более презентабельной, чем предыдущее красное уродство. Громилы кинули меня на кровать и ушли. Я подскочила, пытаясь найти хоть что-то, чем себя можно было защитить. Ничего. Попытка открыть окна, потом дверь – тоже не увенчались успехом. Тогда я вспомнила про нож. Задрав юбку, нашла свой карманчик и вытащила оружие на свет. Разложив его и ухватив за рукоятку, почувствовала себя немного увереннее.

Успокоившись, я пригладила волосы, поправила одежду, выпрямила спину и села ждать «господина Барона». Решила, что просто так себя не отдам, лучше сдохнуть. А то, глядишь, и эту тварь с собой заберу на тот свет, избавив столицу от мусора. Парадоксально, но пока я ждала неизбежного, одна из самых громких мыслей у меня в голове была о том, что теперь я смогу рассказать, если выживу, что слухи наврали: не красив Барон и не так уж молод. И на полукровку не похож.

Ожидание с ножом в руке оказалось очень утомительным занятием, и я отвлеклась на разглядывание этого предмета. Когда Талсадар дал мне его, я хотела откинуть за ненадобностью, однако наслушавшись ужасов про город, вновь вспомнила об оружии. Карман на нижней юбке я нашила сама и сейчас очень себя хвалила за это.

При ближайшем рассмотрении нож оказался настоящим произведением искусства: сделан из металла, по поверхности шла вязь затейливого рисунка очень тонкой работы. В основание рукоятки был вделан красный камень, на ней и на лезвии я также рассмотрела буквы, но прочитать написанное не представлялось возможным – подозреваю, это был древнеэльфийский. В наше время все говорили и писали на всеобщем языке, но было время, когда людям и эльфам было не понять друг друга.

Нож имел механизм, позволявший лезвию прятаться в рукоятку и выскакивать из нее. Когда с тихим сухим щелчком оно появлялось, отражая свет от своей поверхности, небольшая металлическая безделушка превращалась в смертоносное оружие. Мне понравилось играть с ним: как завороженная я выпускала и прятала острие, наслаждаясь производимым звуком и отблеском огня на нем – я представляла, как вонзаю его в плоть бандита. Неожиданная кровожадность немного удивляла, обычно мне и муху прихлопнуть было тяжело – я всю жизнь училась быть лекарем, а это обязывает. Откуда у меня вдруг появилось желание испробовать нож на шее Барона, чтобы пустить ему кровь, наблюдая, как она фонтаном лупит из его нутра, я не знаю. Но моя фантазия стала такой осязаемой, такой явной – мне оставалось только дождаться свою жертву.

Время шло, вечер отсчитывал свои минуты, и я, не выдержав, уснула на краю кровати. Проснулась от чьих-то прикосновений и резко открыла глаза. В комнате кроме меня был еще один человек – я увидела Барона, который навис надо мной.

– Тебе не обязательно просыпаться, – промурлыкал мужчина, проводя ладонью от моей шеи до груди. – У меня ядывание этого предмета. Не думала, что он может мне пригодиться, а потому, взяв у Талспока нет времени на полноценную игру, я просто заглянул, чтобы тебя проведать.

Я застыла, а Барон залез мне под юбку, больно схватил за бедро и, прижавшись ртом к ключице, провел языком вверх до уха. Затем мужчина опустил голову, ухватил зубами сосок прямо поверх лифа платья и укусил, вырвав из меня очередной вскрик и заставив действовать.

Моя правая рука со всей силы сжала рукоять ножа, который лежал рядом, выпав из руки во время сна и затерявшись в складках юбки. К счастью, Барон его не заметил. Чтобы решиться на атаку мне хватило двух ударов сердца. Направила лезвие в шею мужчины, но он оказался не так-то прост и успел среагировать, откинув мою руку. Зарычав от злости, мужчина попытался прижать обе мои руки к кровати, но я в страхе, что буду обездвижена, собрала все свои силы, которых оказалось неожиданно много, крутанулась и все-таки вонзила в него нож, но совсем не туда, куда планировала. Лезвие проткнуло бедро, и Барон дернулся, шипяще выругавшись. Нож я вогнала до самой рукоятки: не убила, но явно причинила боль. Мужчина откатился от меня на кровати, со стоном схватился за лезвие и вытащил его из ноги.

– Дрянь! Откуда у тебя это? Это же нож дроу. Тварь! Как ты это сделала? – мужчина рычал, шипел и стонал, закрывая рану руками. Я не верила своим глазам, но все же видела, как кроме крови, хлеставшей сквозь пальцы Барона, прижатые к ране, из нее исходил легкий серый, словно туманный, дымок.

– Крыса! Хрящ! – крикнул он, а я подумала, что он рехнулся от боли. Но нет. Это были прозвища мордоворотов, которые, мгновенно отреагировав на зов, открыли дверь и вошли в комнату. – Эту в подвал, я с ней позже разберусь. А мне несите бинты, живо!

Меня вытащили из комнаты, и в этот раз мужчины не боялись мне навредить. До подвала я добралась вся в синяках и ушибах – мною пересчитали все ступеньки, а также добавили тумаков для надёжности. По лестнице мы сейчас направлялись вниз, и этот путь показался мне бесконечным. Мужчины больно заломили мне руки, и я умоляла их отпустить, так как выкрученные суставы причиняли немыслимую боль, однако бандиты оставались глухи к моим воплям. В конце концов мы добрались до подвального помещения – небольшого, сырого и темного, куда меня втолкнули с жизнеутверждающим напутствием: «Сиди и жди! Хозяин придет, на ремни порежет!». Мордовороты закрыли за собой дверь, и я вновь осталась одна.