То и дело дорога взбиралась на каменные мосты, перекинутые через реку. Внизу открывались захватывающие виды — отвесные скалы каньона, поросшие золотым лесом, бурлящая вода, разбивающаяся о валуны. Кое-где в скалах виднелись темные провалы пещер.

Наконец показался особняк Волконских — трехэтажное здание из серого камня, которое когда-то, должно быть, выглядело величественно. Сейчас… я поморщился, разглядывая облупившуюся лепнину и потускневшие витражи. Высокий каменный забор с четырьмя сторожевыми башнями все еще внушал уважение, как и кованые ворота с фамильными волками. Но территория за ними…

Некогда роскошный парк явно нуждался в заботливых руках. Мраморные статуи покрылись мхом, фонтаны пересохли, в беседках провисли крыши. Дядюшка явно предпочитал тратить деньги на что угодно, только не на поддержание родового гнезда. Хотя нет, одну статью расходов он не забывал — новенькие камеры наблюдения поблескивали на каждом углу.

У парадного входа нас встречала прислуга. В центре возвышался Тихон Палыч — дворецкий, по рассказам сестры служивший еще моему деду. Высокий, худой как жердь, и пронзительным взглядом серых глаз. Его редеющие седые волосы были идеально причесаны, а черный фрак сидел безупречно.

По бокам от него застыли сестры Назаровы — Агата, которая постарше экономка, державшая в ежовых рукавицах всю женскую прислугу дома в чьё число, входила Марфа ее сестрица. Одной тридцать пять, другой сорок. Обе — кровь с молоком, с роскошными формами, которые не могли скрыть даже строгие платья. Марфа — рыжая бестия с озорным блеском в глазах, Агата — жгучая брюнетка с точеными чертами лица. Увидев Костю, они синхронно расплылись в улыбках, от которых мой друг слегка покраснел.

Из-за угла особняка вылетел Ростислав Игоревич — пожилой сторож, чье лицо выражало такой ужас, словно он пропустил как минимум визит императора. Он рухнул на колени прямо на гравийную дорожку:

— Простите, молодые господа! Не углядел, не встретил как положено!

Катя мягко коснулась его плеча:

— Что вы, Ростислав Игоревич, — она подняла его фуражку, заботливо отряхнула и водрузила обратно на лысеющую голову. — Вы же знаете, мы не любим этих церемоний.

Массивные двери особняка распахнулись с тихим скрипом. Первое, что бросилось в глаза — пустые места на стенах, где раньше висели картины. Светлые прямоугольники на выцветших обоях. Рыцарские доспехи вдоль стен стояли с пустыми руками — древнее оружие исчезло из их хвата. На декоративных подставках зияли провалы — фамильные клинки и топоры словно испарились.

— Так-так-так, — я повернулся к сестре. — Тебе не кажется, что дом… похудел?

Катя раздраженно цокнула языком:

— Видимо, дядя решил вывезти все, что успеет. Меня тоже давно не было дома, братишка. И поверь, я в не меньшем шоке.

Гостиная встретила нас разгромом, достойным военных хроник. Стеллажи зияли пустотами.

— Странно только… — Катя задумчиво провела пальцем по пустой подставке, — некоторые артефакты не каждый маг может даже в руки взять. Древнее оружие не каждого подпустит. Как дядя умудрился их вывезти?

Хм, любопытно… я мысленно сделал заметку.

Слуги, снующие по коридорам, кланялись и шептались. От этого становилось не по себе. Хотя… для них мы, наверное, последняя надежда на возвращение дому былого величия.

Костя шел рядом, с восхищением разглядывая даже то немногое, что осталось от прежней роскоши.

Мы подошли к массивным дверям из черного дуба, у которых застыли двое советников в строгих костюмах. Про них мне Катя не говорила. Судя по их нервным взглядам и слишком уж старательным поклонам, они не ожидали увидеть законных наследников так скоро.

— Открой дверь, — сказала Катя с легкой улыбкой.

Я недоуменно посмотрел на сестру. Серьезно? Почему бы этим напыщенным индюкам самим не… но стоило моим пальцам коснуться старинной бронзовой ручки, как по металлу пробежала волна искр. Свет, похожий на расплавленное серебро, заструился по резным наличникам, складываясь в родовые руны. Дверь открылась.

Кабинет встретил нас запахом старых книг и полированного дерева. По поверхности стола, начищенной до зеркального блеска, на миниатюрных лаптях скользил домовой нашего рода — маленький бородатый человечек в красной рубахе и холщовых штанах.

Заметив нас, он охнул, схватил тряпку и семеня короткими ножками, метнулся к ближайшему креслу. Тень от массивной спинки на мгновение сгустилась, принимая его в свои объятия, и он растворился в ней без следа.

Этот маленький труженик держал кабинет в идеальном порядке даже в отсутствие хозяев — массивный стол красного дерева сиял как новый, а на стеллажах, уходящих под потолок, не было ни пылинки.

— Магия крови, — пояснила Катя, заметив мой интерес к двери. — Сюда может войти только тот, кого отец признал наследником. Даже дядя со всеми его фокусами не смог обойти эту защиту.