«В смысле не слышал?!» — возмутился он.

В прямом. Не слышал. Секта, может, и называлась «Девятого Бессмертного», но, например, в тех немногих трактатах и писаниях, которые у нас были, про Восемь Бессмертных было, а про Девятого — нет. Чем объяснишь?

«Восемь бессмертных? Ага, как же, „восемь“! Уроды! Девять! — Девять нас было! А еще семьей называли. Тьфу! Предатели! Выродки Небес! Эти твари меня и заперли в этом уродском кувшине, чтоб их демоны столетиями драли!»

Так может по делу заперли? — невинно поинтересовался я.

«Что! Да как ты смеешь смертный подобное говорить! Вот был бы я в своем истинном обличии, я бы тебе показал, что значит уважение к Бессмертному! Я бы тебя одним взглядом испепелил!»

Воу, уважаемый, что это ты так завелся, полегче! Я же так спросил, не знал, что ты так близко к сердцу примешь.

«Это для меня больная тема, так что впредь следи за словами, смертный!»

Конечно-конечно, — кивнул я, соглашаясь. Что-то уж больно импульсивно он отреагировал на невинную подколку.

Ну так за что же заперли-то тебя? На самом деле. Рассказывай уже, как есть. Кроме меня никто не узнает.

Молчание было неожиданным.

«Ну… Там такое дело было…»

Сейчас будет явно какое-то неловкое признание, — догадался я по тону его голоса.

Сложное дело? — невинно поинтересовался я, подталкивая его к ответу.

«Картежное…»

Мои брови удивленно взметнулись вверх.

В смысле?

«Да в прямом!» — вспылил Ли Бо. — «Не люблю об этом вспоминать».

Тебя предали свои и запихнули в кувшин, обманули в картах, да? Сговорились? — предположил я.

«Да нет! Говорю же, я проигрался в карты. Всё было честно! Проигравший должен был полезть в кувшин. Вот только… Я думал, что сумею выбраться, но эти засранцы запечатали меня надежно. Печати до сих пор крепко держатся, чтоб их демоны драли!»

Потом описал подробно, куда их должны были драть демоны, а потом взвыл.

Да уж, помнится, в мифах и легендах моего мира тоже были рассказы о разных туповатых, но могущественных джиннах, которые на спор лезли в бутылки. Этот Бессмертный был ничем не лучше их.

Наверное, карты просто не твое, — попытался я его успокоить. — Ну или это просто твоя карма.

«Какая еще карма?»

Ну смотри, сначала ты проигрался в карты, а потом Старейшина Лянь проиграл уже тебя — это явно знак того, что твоя судьба неразрывно связана с картами. Сама Вселенная намекает об этом, — с серьезным лицом заявил я.

«Бред! Что такой смертный щенок, как ты, может знать о карме и о знаках Вселенной? — Ничего».

Я даже спорить не стал, ведь знал я на самом деле не так много. Потому просто шел вперед по дороге. Вокруг была открытая местность, поэтому если будет погоня я ее увижу. Правда…и меня увидят.

Метку снял? — спросил я через полчаса.

«Нет», — буркнул Ли Бо.

Мне уже давно хотелось сесть и отдохнуть, но до снятия метки делать это было чревато. Мало ли, может именно сейчас группа летающих культиваторов гонится за мной изо всех сил.

Дорога понемногу уходила влево. Места были еще знакомые. И красивые. Поля, разноцветье и редкие деревья. Я даже ненадолго забыл о вероятной погоне и просто шел наслаждаясь природой.

Впереди скоро появился тракт Богов Счастья — именно в него и вливалась дорога, по которой я шел. Надеюсь, он оправдает свое название, и мне будет действительно сопутствовать удача. Это было самое дальнее место, в котором я бывал с братьями. Дальше — неизведанность. Вернее, полузаброшенный тракт.

Я грустно вздохнул и зашагал. Наверное, точно так же чувствовали себя маленькие хоббитцы, покидая пределы Шира, отправляясь в неизвестность большого мира, погоняемые стариком-волшебником, который взвалил на них всю ношу мира.

Впереди, в нескольких километрах от меня, огромными статуями возвышались Боги счастья. Именно в их честь тракт и был назван. Мы с братьями никогда до них не доезжали, хоть я и просил. Они говорили, что к этим статуям лучше лишний раз не приближаться, дабы не попасть под внимание богов. Правда, что это значит — они не объясняли. Полагаю, некие местные суеверия, а вот подкрепленные чем-то или нет — уже другой вопрос.

С каждой минутой пути статуи становились всё больше и больше. То, что издали казалось небольшими фигурками, при приближении оказалось чем-то монументальным.