Шрифт:
— Не хочу!
— Тогда решено. О. Когда будешь передавать послание своим солдатам насчет провианта, вели им прихватить с собой побольше десертов. Угощу намедни Ару Самару чем-нибудь сладеньким.
—!!!
Глава 4
МАРКИЗ ВИ КРАНТ. Все еще день 1.
Где была лаборатория, я знала. Еще я знала, что там есть всякие банки-склянки. И это все, что я знала о ремесле зельевара.
— Как ты думаешь, — задумчиво спросила я пузыря, стоя на пороге лаборатории, — если я что-нибудь сварю, я не отравлюсь?
Пузырь задумался. Но он знал меня всего два дня, поэтому еще был хорошего обо мне мнения — и кивнул. Я тоже зарядилась его бодростью и в комнату вошла вполне уверенно. На этом моя уверенность закончилась. Столкнулась с реальностью, ага. А реальность была такова: много-много полок. Кривых, косых, иногда даже прямых. На них всякие колбы, пробирочки, ступы, пестики, чаши, стаканы, даже плетеные корзины. Шкафы да комоды. В их недрах всякие всячести: коробки с чем-то, тряпичные пакетики с чем-то, мешочки с чем-то. На настенных крючочках висят перевязанные пучочки трав. Посередке комнаты — длинные столы. На столах — ма-асенькие такие каминчики (Прям под стать крошечным генералам да маркизам!). Над ними котлы. А между котлами — записи.
И вот при виде записей я-то и оживилась!
Сделала к ним шаг. Оказалось, что вышла из зоны комфорта, потому что пузырь самовольно покинул меня и потек к пузыречкам на полках. Нашел друзей, надо полагать. Пришлось его догонять и прыгать в него самостоятельно. Когда лорд Крант дарил мне это чудо, наверняка ему даже в голову не пришло, что это мне придется преследовать и прыгать в пузырь, а не наоборот. Я дождалась, пока он познакомится с пузыречками, а потом потянула его к записям.
— Вот вы где!
Пришлось женственно вскрикнуть и чутка подпрыгнуть. Шея даже почти встала на место.
— Ар Крант! — возмутилась я. — Что это вы тут делаете? Почему не на работе?
Маркиз ступил в лабораторию. В ней мигом стало светлее и теплее, будто солнышки зашли.
— А я решил дождаться саромовых помощников, — ничтоже сумняшеся признался он. И сунул любопытный нос в котел. Я в ужасе замерла, опасаясь, что там осталось какое-нибудь зелье, и теперь неугомонный его нос позеленеет или вовсе отвалится. Однако ж обошлось. Я выдохнула.
— А вы? — спросил Ар Крант. — Что вытут делаете?
— Буду варить тут зелье, — важно заявила я.
— Любовное? — поинтересовался маркиз. — Ладно, ладно, просто пошутил! Вы так очаровательны, когда сердитесь!
Я немножко поплыла. Пузырь задумался: ему тоже плыть или как? В итоге он остался на месте. Я поняла, что если не соберусь из блаженной лужицы обратно в человека, то вытеку из пузыря и превращусь в лед, а изо льда собраться обратно будет гораздо сложнее. В общем, я приняла кое-какую человечью форму — успешно сохранив даже скрюченный позвоночник — и все же соизволила ответить:
— Я варю лечебное зелье. От боли, — я хрустнула шейными позвонками, — в суставах.
— Ух ты! — восхитился Ар Крант. — Никогда не видел, как варят зелья!
Я тоже, подумала я.
— Можно посмотреть? — спросил маркиз. — Я тихонько! Обещаю не отвлекать!
Ах, если б дело было только в отвлечении!
— Ну не зна-аю… — протянула я, — я не люблю, когда рядом кто-то дышит!
— А я не буду!
— Совсем не будете дышать?
— Совсем не буду!
— Но вы же тогда… того?
— А вы меня спасете!
— Каким это образом?
— Вы ведь как раз собираетесь варить лечебное зелье!
— Ох, поверьте, маркиз, от моего лечебного зелья вы отбросите коньки скорее, чем без него!
— Что-что?
— Зелье, говорю, требует только моего присутствия. Чтоб чужим духом здесь и близко не пахло!
— А от меня и не пахнет! Я моюсь каждый день.
Я крякнула. Вот как есть банный лист! Обаятельный, харизматичный, потрясающий — но банный лист!
Я призадумалась:
— Ну хорошо. Только сидите тихо и не мешайтесь.
Ар Крант опустился на стульчик и вперил в меня свой любопытный взор. Я даже немного позавидовала подобной безоблачности: хотела б я тоже сесть и просто посмотреть, как кто-то другой готовит зелья! Чай, мне б это пригодилось сильнее!
Я откашлялась и скосила глаза на записи. Сделала вид, что просто перебираю бумагу — а сама лихорадочно искала что-нибудь разогревающее. И ведь нашла!
Я даже глазам своим не сразу поверила, когда увидела на одном листочке надпись «Мазь для сугрева тела, окоченевшего и застывшего в анатомически некорректной форме после ночи, проведенной в спальне с открытым окном». Я даже глаза на всякий случай скосила на Ара Кранта, гадая, не он ли мне эту бумажонку для смеху подбросил. Сидит сейчас, ждет, поди, что я тоже веселиться начну — а я на серьезных щах вдруг это готовить и начну.