Терем встретил меня теплом и запахом дров. Я толкнул дверь. Внутри было тихо, только треск огня да далекий шум ветра за стенами. Я скинул плащ, бросил его на лавку и шагнул к столу, где стоял кувшин с водой. Горло пересохло, я налил себе полную кружку, жадно глотая холодную струю. Вода смывала привкус крови после боя, но усталость никуда не делась.

— Княже, — раздался голос за спиной. Я обернулся. В дверях стояла Милава, ее волосы были растрепаны, а глаза смотрели строго. Она шагнула внутрь, скрестив руки на груди. — Ты Искру привел?

Я нахмурился, ставя кружку на стол.

— Привел. Она в дальней комнате, под замком. Что с того?

Милава сжала губы.

— Ее место в темнице, а не в тереме. Она предала тебя.

Я выдохнул. Но прежде чем я успел ответить, в терем вошла Веслава. Она бросила взгляд на Милаву, потом на меня, и кивнула, будто соглашаясь с каждым ее словом.

— Милава права, княже. Искра — змея. Ее нельзя держать под боком. В темницу ее, пока не поздно.

Я посмотрел на обеих, стоящих плечом к плечу, как два стража, готовых защищать свои слова до последнего. Внутри шевельнулся смешок и я не сдержался — ухмыльнулся, откидываясь на спинку лавки. Их праведный гнев был понятен, но выглядел почти комично.

— Что смешного? — буркнула Веслава, шагнув ближе.

Ее щеки покраснели.

— Ничего, — сказал я, поднимая руки, будто сдаваясь. — Вы обе правы. Искра — предательница. Но она жива, и я хочу знать, что она делала у варягов. Почему они ее тащили, как добычу. Может, она знает что-то про Сфендослава или печенегов. Убить ее или в темницу кинуть — проще простого. А вот вытрясти из нее правду — это дело.

Милава фыркнула, но промолчала, скрестив руки еще крепче. Веслава прищурилась, ее пальцы невольно сжались на рукояти ножа у пояса.

— А если она снова предаст? — спросила она. — Ты ей веришь, что ли?

— Не верю, — отрезал я. — Поэтому она под замком. И под охраной. Пусть лежит там, пока я не решу, что с ней делать.

Они переглянулись, мои слова их не убедили. Милава открыла было рот, чтобы возразить, но я махнул рукой, обрывая ее.

— Хватит, — сказал я, вставая. — Утро скоро. Идите спать. Завтра разберемся.

Я вышел из комнаты, чувствуя их взгляды на спине. Я шел по темному коридору терема, шаги мои гулко отдавались от стен. Дверь в дальнюю комнату была закрыта, перед ней стоял тот самый рыжебородый дружинник, что нес Искру. Он выпрямился, увидев меня, и кивнул.

— Как она? — спросил я, останавливаясь.

— Без изменений, княже, — ответил он, его голос был низким, как гудение ветра. — Лежит тихо. Дышит ровно, но в себя не приходит.

Я шагнул к двери. Замок был крепким, деревянная створка — толстой. Я приложил ухо к щели, но внутри было тихо. Постояв так с минуту, я отступил и махнул дружиннику.

— Смотри в оба, — сказал я. — Если очнется — зови меня. Сразу.

Он кивнул и я пошел к своей комнате. Лавка у очага манила меня.

Я сел у огня, подкинул дров и уставился на пламя. Так я и просидел до самого утра. Пытался разложить по полочкам последние события.

Скрип двери вырвал меня из раздумий. Я поднял глаза — в терем вошел гонец, молодой парень с растрепанной челкой.

— Княже, — выдохнул он, кланяясь. — От Ярополка я.

— Говори, — бросил я.

— Ярополк с киевлянами готов, — начал он, переводя дыхание. — Собрал тех, кто уцелел. Говорит, к утру будет в Переяславце, если ты прикажешь. Но… он слыхал, что кто-то варягов разгромил ночью. Удивился. Спрашивает, твоих ли рук дело.

Я хмыкнул. Значит, слухи уже дошли до Ярополка. Быстро он.

— Моих, — сказал я, глядя на гонца. — Передай ему: пусть к полудню входит в Переяславец и идет на восточную стену. Вместе ударим по печенегам. И скажи, что варягов я взял, потому что ждать некогда было. Пусть не ворчит — сам бы успел, если б поторопился.

Гонец кивнул, повторяя мои слова про себя, чтобы не забыть, и выбежал вон. Я проводил его взглядом, чувствуя, как уголки губ невольно поднимаются. Ярополк, конечно, будет недоволен.

Я накинул плащ, взял топор, который лежал у лавки, и вышел в коридор. Проходя мимо дальней комнаты, я остановился. Рыжебородый дружинник все еще стоял у двери, его глаза были красными от бессонницы, но он выпрямился, увидев меня.

— Очнулась? — спросил я, кивнув на дверь.

— Нет, княже, — ответил он, качнув головой. — Тихо.

Я кивнул, не став проверять сам. Искра могла подождать — сейчас меня ждали дела поважнее. Я шагнул к выходу. Дружина уже выстраивалась у ворот. Алеша раздавал команды. Добрыня наблюдал за войском. Я подошел к ним, они обернулись, приветствуя меня.

— Ярополк идет? — спросил я, глядя на Алешу.

— Гонец вернулся, — ответил он, потирая руки от холода. — Сказал, что будет к полудню. Киевляне с ним, человек триста, может больше. Готовы бить печенегов.