Ярополк выпрямился, несмотря на усталость. Я даже увидел в нем тень того князя, каким он мог бы стать, если бы не Огнеяр и его ритуал.

— Хорошо, Антон, — сказал он. — Я с тобой. Но если ты врешь…

— Не вру, — оборвал я его. — Увидишь сам.

Я повернулся к дружине и махнул рукой.

— Все, расходимся! — крикнул я. — Отдыхайте, пока можете. Скоро снова в бой.

Они зашевелились, кто-то ушел к стенам, кто-то потащил тела врагов, а я бросил взгляд на Ярополка. Он стоял рядом с Ильей, и тот что-то тихо говорил ему, не отходя ни на шаг. Похоже, богатырь решил стать его тенью — то ли из верности, то ли из какого-то долга, что он нес за гибель Святослава. Я хмыкнул. Пусть вертится, мне-то что? Главное, что Ярополк теперь со мной, а не против.

Ярополк — носитель, как я. Если он вправе претендовать на титул, то вместе мы можем перевернуть эту игру. Куря — первый шаг. А там посмотрим.

Через полчаса я перешел мост и прошел под крики толпы народа в свой терем. Осада снята. Войска врагов разбиты.

Я толкнул дверь терема и тепло помещения обволакивает лицо. Улегшись на лавку, я закрыл глаза вспоминая последний события. Тепло очага лизало лицо, разгоняя холод, что впитался в кожу за день боя.

Я выдохнул, глядя на пламя, которое плясало в очаге. Дружина разошлась, тела врагов утащили. Илья Муромец, вцепился в Ярополка, как пес в хозяина. Меня это забавляло.

Дверь терема скрипнула, и я поднял глаза. Вошел Добрыня. За ним шагнул Алеша с растрепанной русой челкой. Они оба выглядели так, будто не спали неделю. Я кивнул им, молча приглашая сесть, и потянулся к кувшину с водой на столе. Горло пересохло и вода пошла холодной струей, смывая железный привкус крови.

— Княже, — начал Добрыня, садясь напротив и опираясь локтями на стол. — Ты Ярополка отпустил. Это дело твое, но я скажу прямо — рискованно. Он вел киевлян на нас, а теперь ты ему руку жмешь. Дружина шепчется.

Я хмыкнул, отставляя кружку. Конечно, шепчутся. Они видели, как я рубил врагов, а потом развязал их предводителя, будто старого друга встретил.

— Пусть шепчутся. Ярополк — сын Святослава. Даже если он и отрекся от рода. Он хочет мести Куре. Вместе мы его достанем. А если он предаст — зарублю его сам, без колебаний. А еще учти, что Ярополк может отдать свой титул князя Киевского мне. Ведь я выполню его главную мечту — отомщу за отца. Голова Кури в обмен на титул.

Добрыня кивнул, но его взгляд остался тяжелым. Он доверял мне, но не Ярополку — это было видно по тому, как он сжал кулаки, будто готовясь к новой схватке. Алеша молчал, глядя в стол, но судя по его позе, он хочет что-то сказать. Я повернулся к нему.

— Ну, Алеша, выкладывай, — сказал я, откидываясь на спинку лавки. — Ты с восточной стороны только пришел. Что там?

Он поднял голову и начал говорить — быстро и четко.

— Княже, мы катапультами печенегов разогнали, — улыбнулся Степа. — Они с востока подтянулись, когда варяги Сфендослава горели на реке. Притащили таран и лестницы — видать не свои, чужие, крепкие, с железными скобами. Мы их огнем встретили, снаряды со стены били точно. Они побежали, бросив все.

Я нахмурился, переваривая его слова. Таран и лестницы? У печенегов, что кочуют по степям налегке, не бывает таких вещей — они воины конные, быстрые, а не осадники. Я бросил взгляд на Добрыню и он кивнул мне, молча, будто уже знал, что я думаю. Мысли сошлись без слов.

— Сфендослав, — буркнул Добрыня, подтверждая мою догадку. — Это его рук дело. Он с варягами пришел, с киевлянами снюхался, а потом к печенегам гонцов слал. Наверняка передал им снаряжение, пока Ярополк с ним был заодно.

— А потом сбежал, — добавил Степа, — бросив всех.

Этот наглый князь Новгорода плел сети, как паук. А ведь Ярополк кривился, когда упоминали его имя, — похоже, трусость бывшего союзника не нравилась ему не меньше, чем мне.

— Значит, он их вооружил, — сказал я, постукивая пальцами по столу. — И теперь Куря где-то там, с тараном и лестницами.

— Ну не то, чтобы у него они есть, — замялся Степа, — пожгли мы все это сгоряча.

Я хмыкнул, переглянувшись с улыбающимся Добрыней.

Дверь терема снова скрипнула и я поднял глаза. Вошли Ярополк и Илья. Ярополк выглядел чуть лучше — кто-то дал ему чистую рубаху и он уже не горбился, шел ровно, хотя и хромал на левую ногу. Илья шагал за ним.

— Садись, — сказал я, кивнув бывшему Рюриковичу на лавку рядом с Алешей. — И ты, Илья, тоже. У нас тут стихийный совет.

Ярополк сел, бросив взгляд на Добрыню и Алешу, а потом на меня. Илья остался стоять у стены, скрестив руки на груди, его борода качнулась, когда он кивнул мне. Я выдохнул и начал.

— Алеша только что рассказал, что печенеги пришли с тараном и лестницами, — сказал я, глядя на Ярополка. — Не их работа. Добрыня думает, что это Сфендослав подсуетился. Ты с ним был. Что скажешь?

Ярополк нахмурился, его шрам на подбородке натянулся, когда он сжал губы. Он кашлянул, будто прогоняя ком в горле, и заговорил.

— Сфендослав… — в его голосе мелькнула горечь. — Хитер, как лис. Когда я с ним был, он все время говорил о печенегах — что они сила, что их можно использовать. Я видел, как он встречался с их гонцами, передавал им мешки с чем-то тяжелым. Думаю, там было железо. Может, и лестницы с таранами передавал. Этого я не знаю. Но он не воин — он трус. Сегодня он бросил нас всех и сбежал. Я не удивлен, что он и печенегов подставил.