На телефон пришло сообщение с той самой фотографией. Сорокин, видимо, решил поделиться со мной, чтобы думалось лучше. Ну и хорошо, пусть будет.

У меня родилась идея, как выйти из этой ситуации.

***

– Вот, нужно опубликовать.

Я положил телефон с фотографией на экране перед главным редактором новостной службы. Той самой, которая выпустила репортаж о ситуации на заводе.

Главный редактор – грузный мужчина лет сорока пяти с редкими тёмными волосами – посмотрел на экран и подавился кофе, который перед этим отхлебнул из кружки.

– Это шутка?
– спросил он откашлявшись.

– А что, похоже?
– невозмутимо спросил я.

Он взял телефон в руки и ещё раз разглядел фотографию.

– Но тут же…

– Да, тут я. Без одежды. А ещё другие люди. Тоже без одежды. Если вы думаете, что я её не видел, то не переживайте – видел.

– А зачем вам публиковать такое?

Он приблизил фото и разглядел двух человек на заднем плане.

– А это...
– сказал редактор и осёкся.

– Да, они.

– А вы не боитесь?

– А с чего мне нужно бояться? Я ничего противозаконного не сделал. Да, фото не самое благопристойное, но я тут, в конце концов, не детей ем.

– Нет, я про тех, кто здесь ещё изображён.

– А вы уверены, что это они, а не просто похожи? И вообще, что фотография – не подделка? Я вот нет, потому как совершенно не помню такого момента. Но давайте начнём с истории её появления. Она намного интересней.

Редактор заинтересованно посмотрел на меня.

– История с ситуацией на хлебозаводе получила продолжение. Вчера меня шантажировал Сорокин в компании своих московских партнёров. И как раз показали мне эту фотографию.

– Николай, но вы понимаете, что без доказательств шантажа нам никто не поверит.

– Понимаю. Доказательства мы с вами сделаем. Можем даже прямо сейчас. Пригласите человека с камерой?

Через пять минут пришёл оператор. И я пред камерой по громкой связи набрал Сорокину.

Он ответил практически сразу, словно сидел перед телефоном в ожидании моего звонка.

– Да, Николай. Вы подумали уже?
– спросил он.

– На самом деле сомневаюсь ещё. Какие-то варианты у вас слишком расплывчатые.

– А чего в них расплывчатого? Вы заявляете, что ситуация на заводе подстроена, и получаете гонорар. А если нет – я публикую эту интересную фотографию. Что-то непонятно?

– Всё понятно, я подумаю ещё, - сказал я и сбросил звонок.

Доказательства были готовы. Сорокин настолько уверен в своей гениальности и том, что всё получится, что даже не стеснялся говорить обо всём вслух.

Мы обсудили с редактором детали ситуации и он уверил меня, что сюжет выйдет уже к утру. Единственное, на чём он настоял – чтобы замазать лица парней на заднем плане. Проблемы от княжеской администрации им были ни к чему.

Ну вот и всё. Как говорится, не можешь предотвратить ситуацию – возглавь её.

***

На следующее утро я сидел в кофейне на набережной. Кривой вчера вечером уехал домой, поэтому завтракать я отправился в город.

Потягивая ароматный чёрный кофе, я с наслаждением читал статью, которая буквально только вышла. Нет, всё-таки есть талант у этих журналистов. То, с какими эмоциями описывалась ситуация с Сорокиным, было выше всяческих похвал.

Автор статьи сокрушался на тему того, как обнаглело местное купечество, которое не стесняется никаких методов. А потом перешёл на московских дельцов, которые всеми способами пытаются потеснить местных.

В общем не статья, а заглядение. Если у Сорокина раньше был шанс хоть как-то выйти на рынок с москвичами, то теперь этот путь был закрыт навсегда. Сам виноват.

Когда я дочитал статью, снова задумался о концентраторе. Меня успокаивало то, что дед теперь его применить не сможет. Это плюс. Дед об этом, скорее всего, не подозревает. Это тоже плюс.

А вот то, что после всей ситуации дед его наверняка перепрячет – уже минус. Но ничего, найду. Тем более что с дедом мой разговор не закончен. Он меня пытался убить, и просто так я это не оставлю.