— Э-э-э… тебе послышалось! Э-э-э… Ну, тогда вперед! — покрасневшая Никталия решительно шагнула в указанный Эстро коридор, — Найдем портал и уберемся из этого разваливающегося измерения!

Клон Карнакса, бережно поддерживая Эстро, последовал за ней, а позади них реальность продолжала рассыпаться, словно песочный замок под волнами прилива.

Каждый шаг отдавался болью во всём теле. С каждым вдохом внутренности словно прошивало раскалёнными иглами. Вкус крови не покидал рта. И всё же мы бежали.

Я едва держался на ногах, опираясь на клона Карнакса больше, чем хотелось бы признавать. Никталия бежала впереди, периодически оглядываясь и проверяя, не отстаю ли я.

— Не сдохни тут, — проворчал клон, крепче перехватывая меня, — Я тебя через всю эту чёртову пирамиду тащу не для того, чтобы ты у самого выхода копыта отбросил.

— Ты… как всегда… заботлив, — я хрипло рассмеялся.

С коридором творилось что-то неладное. Стены пульсировали, словно живые, плиты пола под нашими ногами вибрировали и трескались. Всё вокруг мерцало тусклыми всполохами, будто система освещения переживала предсмертную агонию.

— Астрономическая чушь какая-то, — с трудом выговорил клон Карнакса, когда прямо перед нами обрушился потолок, едва нас не придавив, — Вся пирамида разваливается!

— Ядро поддерживало структурную целостность этого измерения, — пояснил я, вытирая кровь с подбородка, — Без него всё обращается в… ничто.

Никталия обернулась, её глаза — мои глаза в моём теле — расширились от ужаса.

— Ничто? Что значит «ничто»?

— Именно то, что звучит. Не пустота, не вакуум. Ничто — отсутствие всего, включая само пространство. Там даже темной материи нет и поля Хиггса…

— Ужас!

— Ну, я считаю, что нам еще повезло, ведь оно могло бы расширяться со скоростью света…

Клон Карнакса выругался с такой изобретательностью, что я даже залюбовался — в его голосе мелькнули старые нотки того самого бога войны, которого я когда-то знал.

— Я бы просто уничтожил разум Ядра и оставил только оболочку, — сказал он, переставляя ноги так быстро, как только позволяло тело Лилии, — А теперь из-за твоей мягкотелости мы все в смертельной опасности!

Я не стал спорить. У меня не было ни сил, ни желания объяснять, что уничтожение разума Ядра привело бы к тому же исходу.

— Да, что-то я облажался в этот раз, — просто сказал я, и на моих губах появилась слабая улыбка.

Клона Карнакса моя улыбка, кажется, только сильнее взбесила.

— И это всё, что ты можешь сказать?! — прорычал он, его лицо исказилось от ярости, — Облажался он! Мы все сейчас умрём из-за твоего решения пощадить эту мерзкую тварь!

Никталия резко развернулась, её руки сжались в кулаки.

— Может, хватит уже сраться? — закричала она, её голос эхом отразился от стен, — У нас за спинами буквально конец света происходит!

И действительно, коридор позади нас исчезал. Не рушился, не разваливался — просто переставал существовать, словно кто-то стирал реальность на гигантском холсте. Граница Ничто приближалась к нам, поглощая всё на своём пути.

— Ускоряемся, — скомандовал я, собирая последние крохи сил.

Мы свернули за угол и застыли перед огромным завалом, который полностью перекрывал коридор.

— Тупик! — воскликнула Никталия, в её голосе звучало отчаяние.

Клон Карнакса осторожно прислонил меня к стене и подошёл к завалу. Его руки засветились, собирая энергию для удара. Духовная сила Лилии даже без примеси Бездны была внушительной, когда ей управлял опытный боец.

Удар! Каменные глыбы дрогнули, но устояли.

Ещё удар! Несколько небольших обломков откололись и упали на пол.

Третий удар! Тонкая трещина пробежала по завалу, но он оставался незыблемым.

— Твою ж… — в голосе клона звучало редкое для него отчаяние, — Я потратил слишком много сил!

Я оглянулся. Ничто наступало, его граница уже виднелась в коридоре, из которого мы только что вышли.

— Фигово, — резюмировал я, отталкиваясь от стены. Моё тело отозвалось новой волной боли, но сейчас было не время ей поддаваться, — Кажется, придётся идти другим путём… но этот путь весьма плохой.

Я повёл их в боковой проход, который вёл к внешней оболочке пирамиды. За десять тысяч лет я забыл немало, но базовую планировку своего детища помнил хорошо.

Через несколько поворотов мы выбежали на открытую площадку — внешний балкон пирамиды, парящей высоко над пустыней. Здесь все еще бушевала песчаная буря, яростный ветер, наполненный красноватой пылью, бил в лицо, заставляя щуриться.

— Нам что, прыгать отсюда придётся? — в ужасе спросила Никталия, подходя к краю и тут же отшатываясь, — Мы же разобьёмся!