Однако аппетит мне слегка подпортил дворецкий, который крался мимо двери, словно воришка.

— Григорий, иди сюда, — махнул я ему рукой, не отрываясь от еды.

Старик вздрогнул, но подчинился. Он выглядел унылым, а в глазах читалась скорбь, будто умер кто-то близкий. Ну, в каком-то смысле так и было, его «ласточка» отправилась на тот свет.

— Всё ещё страдаешь? — спросил я, прихлёбывая суп.

Мужчина тяжело вздохнул.

— Господин барон, это же была машина… не просто машина, а история!

— Историю можно переписать. — пожал я плечами. — Восстановим мы твою «ласточку», не переживай. Даже лучше прежнего сделаем.

Он посмотрел на меня с подозрением, явно не зная, стоит ли мне верить.

— Лучше прежнего?

— Естественно, — я ухмыльнулся. — Может, даже артефактами усилим. Представь: колёса не пробиваются, двигатель не ломается, а на борту самозаряжающийся холодильник с пивом.

Григорий моргнул, обдумывая мои слова, а затем неожиданно усмехнулся.

— Если так, тогда я, пожалуй, переживу её временную потерю.

— Вот и славно, — я хлопнул его по плечу. — Садись за стол, не стой столбом. А то еда остынет.

Он вздохнул, но подчинился, а я, удовлетворённый, продолжил трапезу. Восстанавливать старую развалину мне, конечно, было лень, но если это поднимет боевой дух дворецкого, почему бы и нет?

— Скажи-ка мне, — продолжил я, как только дворецкий занял место напротив, — что за деревенька числиться на моих землях?

— Морозовка. — ответил он, не притрагиваясь к еде. — Только кому она теперь нужна? Молодёжь вся разъехалась, остались одни старики да несколько упрямцев, что не захотели бросать землю. Живут, как могут, своим хозяйством.

Я отломил ломоть хлеба, задумчиво жуя толстый кусок мяса.

— А староста кто?

— Семён Петрович. Лет под семьдесят ему, если не больше. Раньше кузнецом был, но с возрастом руки уже не те… Теперь за порядком в деревне следит, да вот только порядку-то там уже немного.

Григорий помолчал, потом с сомнением посмотрел на меня:

— А вам это зачем, барон? Земля-то глухая, денег на ней не нажить.

Я ухмыльнулся.

— Да вот захотелось посмотреть, что мне там досталось по наследству. Глядишь, найду, чем себя развлечь.

Дворецкий вздохнул и покачал головой, но спорить не стал. Видимо, он уже начал привыкать к моим внезапным решениям.

Настасья, стоявшая у плиты, обернулась и осторожно предложила:

— Может, вам еды с собой собрать? Там, говорят, трактир давно закрылся.

Я кивнул.

— Лишним точно не будет. С утра выезжаем, так что приготовь, что сможешь.

Настасья молча кивнула и принялась за дело. Я доел ужин, потянулся и хлопнул Григория по плечу.

— Ладно, старина, хватит печалиться о «ласточке». Завтра ждёт новое приключение! И ты давай ешь уже!

— Да при бароне не положено… — замямлил мужчина, но я лишь махнул на него рукой.

Он вздохнул ещё тяжелее, но промолчал. Видимо, внутренне уже смирился с тем, что мой день никогда не проходит спокойно.

Поднявшись в свою комнату, я сразу заметил свежую застеленную постель. Да и вообще, здесь явно хорошенько прибрались — пыль исчезла, вещи аккуратно сложены, даже пахло иначе, чем обычно. Молодец, Марфа!

Не мешкая, я сбросил одежду и направился в ванную. Тёплая вода смыла с меня усталость и всю грязь прошедшего дня. Освежившись, я плюхнулся в постель и мгновенно провалился в сон.

Проснувшись ранним утром, я быстро привёл себя в порядок. Мыльно-рыльные процедуры, как говорится, обязательны даже для гениального артефактора. Спустившись вниз, я обнаружил, что Настасья уже подготовила провизию в дорогу.

— Благодарю, Настасья, — кивнул я, забирая пакет с едой.

— Смотрите, господин барон, не забудьте поесть в дороге, — проворчала она, но я уловил в её голосе тёплую заботу.

Усмехнувшись, я вышел на улицу… и замер.

Возле крыльца стояла машина, а рядом с ней Григорий, в своём неизменном фраке. Всё бы ничего, но на капоте красовалась надпись «ТАКСИ».

Я прищурился.

— Это что ещё за комедия?

Дворецкий, похоже, уже был готов к этому вопросу.

— Господин барон, поскольку моя «ласточка»… кхм… не на ходу, мне пришлось заказать транспорт.

— Такси?

— Это был единственный доступный вариант, — невозмутимо пояснил Григорий.

Я поджал губы, переводя взгляд с него на жёлтые буквы.

— Что это вообще такое?

— Это… машина напрокат. Довезет до места назначения на умеренную плату.

Дворецкий держался серьёзно, но в его глазах я уловил едва заметный блеск веселья. Плюнув на странности этого мира, я открыл дверь и сел внутрь.