— Здравствуй, — окликнул я её.

Старуха медленно разогнулась, окинув меня цепким взглядом выцветших, но всё ещё острых глаз:

— И тебе не хворать, воевода, — проскрипела она, вытирая руки о передник. — Что привело тебя ко мне? Приворотное зелье для той черноволосой красавицы? Или для шатенки, что недавно прибыла?

Я невольно усмехнулся:

— Нет, по другому делу. Ты знаешь что-нибудь о траве под названием Пугач или Чуждоцвет?

Агафья нахмурилась, морщины на её лице сложились в причудливый узор:

— Не слыхала о такой, — она покачала головой. — А как выглядит?

— Похож на папоротник с дымчато-серыми листьями. Стебли тонкие, почти чёрные с сероватым налётом, — начал я описывать виденное в прошлой жизни растение. — Если растереть между пальцами, выделяет густой серый дым с резким запахом, похожим на жжёную паклю. Когда его сжигают, дым становится плотным, как туман, и долго не рассеивается.

Старуха широко раскрыла глаза:

— А, так ты про Дымянку говоришь! — воскликнула она, хлопнув себя по коленям. — Так бы сразу и сказал. Знаю такую, как не знать. Редкая она, не везде растёт.

— А у тебя есть? — спросил я, запоминая местное название.

— Есть маленько, — кивнула старуха, прищурившись. — Пара пучков засушенных. Прибережённых для особых случаев. А тебе на что?

— Мне нужно будет много, — я сделал акцент на последнем слове. — Сколько сможешь собрать — всё выкуплю по хорошей цене.

Агафья хитро прищурилась:

— Сперва объясни, зачем тебе столько? Это ж не лечебная трава.

Я задумался на секунду, решая, как много рассказать.

— Эта трава очень не по душе Бездушным, — ответил я наконец. — Я собираюсь использовать её при зачистке одного логова.

— Не замечала, чтоб её дым Бздыхов беспокоил… — протянула старуха.

— А потому что для этого надо Дымянку смешать с другим веществом.

— Вон оно чё…

Глаза Агафьи расширились от удивления:

— Погоди, логова говоришь? Ты что же, воевода, на Мещёрское капище собрался?! — она перекрестилась и сплюнула через левое плечо. — Оттуда никто возвращался.

— А мы вернёмся, — равнодушно ответил я. — Где в округе можно найти Дымянку?

Старуха помолчала, словно взвешивая, стоит ли делиться знанием, потом нехотя проговорила:

— Есть два места, где он растёт обильно. Первое — на болотистых низинах у подножия Горелой сопки, там, где земля ещё тёплая от старых пожаров. И второе — в Медвежьем распадке, там, где река делает крутой поворот и образует заводь с тёмной водой. Только собирать его надо в перчатках — ядовит он для кожи.

Я кивнул, мысленно отмечая названные места:

— Знаю и благодарю, Агафья. Когда соберёшь всё, что есть у тебя, принеси мне. Это спасёт жизни.

— Знаю, — в тон мне ответила старуха, хитро усмехнувшись. — И потому отдам тебе даром. Только ты покажи потом, как его против Бздыхов применять, — с неожиданным любопытством попросила старуха.

— Непременно, — пообещал я. — На досуге продемонстрирую.

Вернувшись на площадь, я заметил, что торговля с караваном шла бойко. Женщины с детьми толпились у фургона с тканями и посудой, мужчины рассматривали инструменты и запчасти. Борис расхаживал между группами, внимательно прислушиваясь к разговорам и наблюдая за действиями купцов.

Я отозвал его в сторону и рассказал о разговоре с Агафьей.

— Как только караван Фадеева покинет деревню, нужно будет заняться добычей этой Дымянки, — объяснил я. — Отправишь людей к Горелой сопке и в Медвежий распадок. Пусть соберут всё, что найдут, но осторожно — трава ядовита для кожи. Собирать только в перчатках.

— Будет исполнено, — Борис коротко кивнул, приложив два пальца к виску в почти военном приветствии.

— Ещё одно, — добавил я. — Мне нужно поговорить с твоим отцом. О тех Стрельцах, что приползли в Дербыши двадцать лет назад. Сможешь отвести меня к нему?

Лицо Бориса стало серьёзным.

— Конечно, воевода. Только не уверен, что он многое помнит — годы берут своё. — Он обернулся к другому охотнику. — Силантий, прими пост, я отойду.

Путь до дома Бориса долго не занял. Добротное строение из тёмных брёвен с аккуратно обустроенным двором выглядело основательно, как и сам хозяин. На крыльце нас встретил крепкий старик с тем же прямым взглядом, что и у Бориса, только черты лица были острее, а волосы и борода полностью седыми.

— Батя, это воевода, — представил меня Борис. — Хочет расспросить тебя о Стрельцах из экспедиции на Мещёрское капище.

Глаза старика сузились, он оглядел меня с головы до ног, словно оценивая:

— Проходи, воевода, коли пришёл, — наконец проговорил он, отступая в сторону. — Только зачем ворошить старое? Двадцать лет уж прошло.

Внутри дома нас встретила жена Бориса — миловидная женщина с ясными голубыми глазами, которая молча кивнула мне и продолжила заниматься хозяйством.