Полина расправила плечи:

— Я считаю, что детям нужен более целостный подход. Литература развивает воображение и речь, история даёт понимание мира за пределами деревни, уроки этикета помогут им чувствовать себя увереннее при контакте с людьми из больших городов. Я могла бы также преподавать основы целительства — у меня есть некоторые знания в этой области, не связанные с наличием магического дара.

Я задумался, наблюдая за девушками. Обе по-своему были правы, и их подходы на самом деле дополняли друг друга.

— Вы обе предлагаете ценные знания, — сказал я наконец. — Проблема не в содержании, а в распределении времени и приоритетах.

Я сделал круг по комнату и продолжил:

— Вот как мы поступим. Мы распределим занятия следующим образом: утром, когда ум свеж, дети будут заниматься с Василисой математикой, естественными науками и письмом. После обеда, когда требуется меньше концентрации, Полина будет преподавать историю, литературу и этикет.

Я посмотрел на Белозёрову.

— Ты также упомянула целительство. Это несомненно ценный навык, который можно преподавать старшим детям как дополнительный предмет.

Девушки переглянулись. В глазах Василисы всё ещё читалось сомнение.

— Но мои ученики привыкли…

— К новому порядку они привыкнут так же быстро, — мягко перебил я. — Подумай сама. Расширенное образование даст детям больше возможностей в будущем. И если ты честно признаешься себе, тебе самой порой не хватает времени на всех учеников.

Геомантка медленно кивнула:

— В этом есть смысл, — неохотно признала она.

Я повернулся ко второй девушке:

— А ты должна понимать, что в Пограничье практические навыки — это вопрос жизни и смерти. Поэтому они всегда будут в приоритете, но это не умаляет важности культурного развития.

Полина чуть улыбнулась:

— Я понимаю. И мне нравится твоё решение, Прохор.

— Отлично, — я удовлетворённо кивнул. — Тогда составьте вместе новое расписание, учитывая сильные стороны каждой из вас. И помните — вы обе работаете ради общей цели: дать этим детям лучшее будущее. А если вы не сможете договориться, расписание составлю я, и в нём будет десять часов военной муштры, — с ухмылкой я подвёл итог.

Василиса резко вскинула голову, в её глазах мелькнула тревога, быстро сменившаяся пониманием.

— Десять часов муштры? — она фыркнула, скрестив руки на груди. — Бедные дети.

Полина прикрыла рот рукой, пытаясь скрыть улыбку, но её выдали смеющиеся глаза.

— О боги, представляю эту картину, — она изобразила строгого командира, выпрямив спину и расправив плечи. — Маленький Миша Кузнецов, которому едва шесть лет, марширует с деревянным ружьём наперевес. Нет уж, воевода, мы как-нибудь сами договоримся.

Девушки переглянулись, и в этот момент между ними словно проскочила искра взаимопонимания. Василиса протянула руку:

— Завтра с утра сядем и распишем каждый час. Полагаю, наши подходы действительно могут дополнять друг друга.

— С большим удовольствием, — Полина ответила крепким рукопожатием, которое было удивительно решительным для аристократки. — Только представь, какими разносторонними вырастут наши ученики.

Управлять боевой дружиной оказалось проще, чем решать конфликты между двумя умными, но упрямыми женщинами. Хотя, если вдуматься, в этом столкновении проявились лучшие качества обеих: стремление Василисы дать детям практические, полезные знания и желание Полины расширить их кругозор. Если они смогут работать вместе, ученики Угрюмихи получат образование лучше, чем во многих крупных городах.

Когда я уже направился к выходу, Ольховская окликнула меня:

— Прохор… нам нужно поговорить.

Я обернулся на пороге, удивлённый серьёзностью в голосе Василисы.

— Что именно ты хочешь обсудить? — спросил я.

— Не здесь, — она покачала головой, бросив взгляд на Полину, которая с любопытством наблюдала за нами. — Я хотела бы поговорить наедине.

Мы покинули школу, направляясь в сторону моего дома. Полина осталась стоять в дверях, недоумённо следя за нашим уходом. Пока мы шли по деревенской улице, я размышлял о внезапной серьёзности Ольховской — обычно склонной к подшучиванию и лёгкому тону.

— Это связано с тем, что ты собиралась сказать мне тогда, до появления Полины? — спросил я, вспоминая момент после ритуала.

Василиса чуть замедлила шаг, нервно поправляя выбившуюся прядь волос.

— Да, именно с этим, — кивнула она. — Я должна была рассказать тебе раньше.

На заднем дворе дома воеводы было тихо и безлюдно. Послеполуденное солнце бросало длинные тени от изгороди, а с огорода доносился запах свежевскопанной земли — что-то посадили нанятые Захаром хозяйки. Василиса остановилась у самой дальней скамьи, под старой яблоней, и обвела взглядом пространство, словно проверяя, нет ли поблизости любопытных ушей.