— Настраиваюсь, — ответил я, продолжая смотреть на небо. — А ты чего не отдыхаешь?

Она пожала плечами. Её смоляные волосы в лунном свете приобрели серебристый оттенок, а глаза казались темнее обычного.

— Тоже не могу уснуть. Слишком много мыслей.

Мы помолчали. Василиса несколько раз открывала рот, словно собираясь что-то сказать, но снова закрывала его. Наконец, она решилась:

— Ты уверен, что можно доверять этому пироманту? — её голос звучал тихо, но настойчиво. — Он пытался украсть твою глефу. Шпионил для Демидовых. А теперь вдруг станет сражаться на нашей стороне?

Я развернулся к ней. В её вопросе звучала искренняя забота, а не просто любопытство.

— У него нет выбора, — спокойно ответил я. — Он связан магической клятвой верности. Нарушит её — умрёт.

Голицына удивлённо подняла брови.

— Магическая клятва? Я никогда о таком не слышала. В академии нас учили, что принудительные магические контракты невозможны…

— В вашей академии много чего не преподают, — я слегка усмехнулся. — Это древняя практика… — я оборвал себя, не став говорить о прошлой жизни. — В старых книгах описаны такие ритуалы. Он теперь мой вассал, хочет он того или нет.

Василиса задумчиво прикусила губу.

— И ты… часто так делаешь? Связываешь людей клятвами?

— Нет, — покачал я головой. — Только когда необходимо. Борис и другие охотники следуют за мной добровольно. Им не нужны клятвы.

Я сделал паузу, подбирая слова. Этот вопрос затрагивал важное для меня.

— Знаешь, в чём основная ошибка правителей? Они полагают, что страх и принуждение создают настоящую силу. Однако армия рабов никогда не сравнится с войском свободных людей, сражающихся за то, во что они верят.

Я провёл рукой по перилам крыльца, ощущая шероховатость необработанного дерева под пальцами.

— Человек, который служит из страха, предаст тебя при первой возможности. А тот, кто следует за тобой по собственной воле, встанет между тобой и смертью без колебаний. Такое доверие не купишь ни золотом, ни магией.

Взгляд Голицыной стал внимательнее, и я понял, что она действительно слушает, а не просто поддерживает разговор.

— Черкасский — особый случай, — продолжил я. — Он профессиональный шпион, который не верит ни во что кроме золота. Я мог бы убить его, но это не решило бы нашу главную проблема, а мне нужно было быстро нейтрализовать угрозу со стороны Демидовых. Клятва Тимура даёт нам время — получив его рапорт, наниматели успокоятся, а мы успеем подготовиться к разработке месторождения.

Я посмотрел девушке прямо в глаза.

— Я предпочитаю заслужить верность, а не вымогать её. Именно так создаются не просто отряды, а братства, которые выстоят там, где другие сломаются.

— Мой отец никогда так не рассуждал, — она осеклась.

Затем продолжила уже тише:

— Он учил меня, что власть держится на силе, а людей нужно контролировать. Видел в людях лишь инструменты, не терпел даже намёка на неповиновение. В Московском Бастионе именно так всё и устроено…

Её губы тронула лёгкая улыбка, а глаза блеснули в лунном свете.

— Наблюдая за тобой здесь, я иногда думаю, что ты был бы лучшим правителем, чем многие из тех, кто сейчас сидит на тронах в Бастионах.

Голос княжны стал тише.

— Ты странный человек, Платонов. Говоришь так, словно уже командовал армиями и строил государства. Иногда мне кажется, что ты гораздо старше, чем выглядишь.

Я лишь улыбнулся в ответ на эти слова.

Она кивнула и неожиданно сменила тему:

— Знаешь, я иногда думаю, что было бы, не встреть я тебя тогда, в лесу. Наверное, мои кости уже белели бы где-нибудь на лесной подстилке.

— Возможно, — согласился я. — Или ты нашла бы другой способ выжить. Ведь ты сильнее, чем кажешься.

— А ты добрее, хотя строишь из себя сурового и грозного воеводу, — ухмыльнулась она, глядя мне прямо в глаза.

— Мне пришлось быть жёстким, — ответил я после паузы. — Иначе бы Угрюмиха осталась тем же безнадёжным захолустьем, где властвовал Рындин.

— И всё же… ты помогаешь людям, хотя мог бы просто использовать их, — она чуть наклонила голову. — Это редкость среди тех, кто обладает властью.

Потому что быть настоящим настоящим правителем меня научил отец, а быть настоящим человеком — мать.

— Завтра опасный день, — я сменил тему. — Тебе стоит отдохнуть.

Василиса кивнула, но не сдвинулась с места.

— Ты вернёшься. Мы все вернёмся, — сказала она с неожиданной уверенностью. — И тогда Угрюмиха сделает ещё один шаг к тому, чтобы стать чем-то большим.

Она коснулась моего плеча лёгким жестом и ушла в дом, оставив меня наедине со звёздами и мыслями о будущем.