— Мне надо срочно что-то придумать, — проговорил я, зажмурившись. — Иначе я сгорю раньше, чем доберусь до этих ублюдков.

— Ты прав, Громовержец, — Вольт лизнул меня в руку. — В этот раз ставки слишком высоки… слишком высоки даже для бога в человеческом обличье.

— Вот что, — сказал я после минутного раздумья. — Пойдём в мир жидкого камня и объединим мои воплощения.

— С ума сошёл?! — рыкнул Вольт, а потом резко замолк. — То есть… ты уверен? Тебя и так вон распирает от энергии, а новые сущности могут только ускорить процесс.

— Ну а что делать? — я пожал плечами и замер напротив постамента без статуи, где когда-то впервые встретил своего питомца. — Каждое воплощение делало меня сильнее. Если брать их не полностью, а по частям, может сработать.

Спорить со мной Вольт больше не стал, просто кивнул и последовал за мной обратно в Иссил. Мы шагнули в разлом, ведущий в мир жидкого камня, и неожиданно для себя увидели нескольких элементалей.

— Мы поможем, спаситель, — прошелестел розовато-красный сгусток энергии. — Подстрахуем, поддержим.

— Мы будем рядом, спаситель, — вторил ему зелёный элементаль.

— Мы вернём свой долг… создатель, — прошептал небесно-голубой сгусток.

И тут пространство передо мной дрогнуло, расплываясь волнами переливающейся энергии. Воздух загудел низким мощным гулом, а передо мной возникло моё собственное отражение. Это было чем-то похоже на зеркальную лужу в Каньоне, только здесь лица сменялись одно за другим.

Я знал, что они ждали меня. Десятки, сотни воплощений, разбросанных по всем уголкам вселенной.

Они были похожи на тени или недорисованные картины, размытые, смутные. Добрые и жестокие, мудрые и безумные — все они были частями одного целого. Все они были мной.

Я окунулся в эту энергию, нырнул, будто с обрыва в ледяную воду. Меня коснулся воин в развороченных доспехах с мечом, почерневшим от крови. Его сила хлынула в меня, наполняя мышцы стальной твёрдостью, а кровь — яростью битвы.

Вобрав в себя малую часть этого воплощения, я оттолкнул воина и ухватился за мудреца с книгой в руках. Мне не нужны были воплощения целиком, только маленькие кусочки, словно детали пазла, которые я вставлял в «пазы», а потом перебирал оставшиеся детали.

Мудрец поделился со мной знаниями и пониманием вещей, которые я никогда не изучал. Теперь они стали частью меня. Я отвернулся от него и тут же мне на руки запрыгнуло дитя, смеясь и хватая меня за одежду.

В груди потеплело. Ко мне вернулась давно забытая в битвах способность радоваться мелочам. И снова я отвернулся от своего воплощения, чтобы ухватиться за другое.

Я собирал себя по крупицам, по фрагментам, не спеша и давая телу привыкнуть к каждому новому кусочку своей истинной природы. С каждым воплощением моё тело становилось крепче, наполнялось мощью и нещадно горело от боли.

Ощущения были такие, словно я — форма для ковки, в которую льют кипящий металл. Помимо тела расширялись и границы моего сознания, вбирая мудрость и ярость, жалость и жестокость, коварство и добродетель. Но я не останавливался. Не мог остановиться.

Пока наконец передо мной не осталось последнее моё воплощение.

Бог. Громовержец. Тот, от кого не отхватить частичку. Тот, кого я должен поглотить целиком.

Он был одновременно всем и ничем. Его глаза были отражением звёзд, а в руках он держал искрящиеся молнии.

— Как ты посмел явиться! — прогремел он, сотрясая пространство. — Я — главный! Я — истинный! А ты лишь оболочка! Пошёл прочь!

— Может быть ты и бог, — сказал я, едва удерживая тот напор энергии, который струился из Громовержца. — Но скажи мне, почему ты стремился к человеческой жизни? Почему раз за разом позволял себе рождаться в теле простого смертного? Потому что ты тосковал по чему-то настоящему.

Громовержец замер. В его звёздных глазах мелькнуло что-то неуловимое. Может быть, сомнение, а может — та самая тоска, о которой он сейчас не помнил.

— Ты не сможешь подчинить меня, — пророкотал он. — Я сама суть мира. Всех миров.

— Мне не нужно подчинять тебя, — впервые с момента объединения моих воплощений я улыбнулся, несмотря на жгучую боль. — Но я могу принять тебя.

Я рванул вперёд и обнял сияющую фигуру Громовержца. Я прижал его к себе, впечатывая в тело и душу. Впитывая полностью без остатка.