Со временем носители эно могли уже не так придирчиво выбирать мужчину.

С близостью у дроу тоже всё было проще и одновременно сложнее. Для мужчин — непременная обязанность, исполняемая по первому требованию. Шанс занять вакантное место в ближнем кругу желанной особы, способ снискать покровительство, заслужить снисхождение за проступок или просто «расплатиться» за оказанную услугу.

Для женщин — приятная возможность самоутвердиться, продемонстрировать превосходство и власть. А для таких, как я — спасение от многочасовой пытки.

Женщин-дроу мало интересовали эмоции мужчин по поводу навязанной близости, вернее, не интересовали совсем. И я, понимая, что всё больше становлюсь похожей на коренных жителей Дошхора, избегала постельных отношений всеми возможными способами. Хотя мой надзиратель был готов к услугам и не посмел бы отказать.

Не то, чтобы мне было гадко использовать мужчину таким утилитарным способом. Не настолько я великодушна. Меня-то он пользовал регулярно, как девочку для битья и унижений.

Вот только я до одури страшилась потерять себя, лишиться последних крох себя прежней. Той, которую помнила с каждым днём всё хуже и хуже.

Той, что собирала по осколкам отформатированной памяти.

Потому что боялась, что та, далёкая она, навсегда растворится в мрачных пещерах Подземья. Станет, как белобрысые злобные куклы вокруг. Примет за аксиому глубоко противные мне законы.

Я прежняя никогда не завалила бы мужика на спину просто потому, что физиология задолбала и так полезней для здоровья.

Симпатия, душевная близость, влюблённость — это прекрасно, но я не о том!

Мне было нужно хотя бы доверие. Именно то, что среди дроу считалось глупостью и страшным недостатком.

И потому я отращивала бронебойный панцирь и терпела боль, никого не затаскивая к себе в постель. С дотошностью скряги перебирала в памяти выцветшие картинки прежней жизни, хоть их становилось всё меньше.

И каждый день твердила как мантру, что останусь собой, останусь человеком.

Тогда я не подозревала, через что придётся пройти, сражаясь за саму себя.

Невинные ласки сквозь забытьё стали настойчивей и искусней.

Истома бессовестно выгнула спину в угоду большим и тёплым ладоням.

Сон слетел моментально от моего случайного сладкого стона. Я напряглась и застыла, вспомнив, кто именно нежничает.

Жёсткая грелка внизу затаилась в ответ.

Мой сумасшедший рывок — но я прижата спиной к постели. Поймана прежде, чем успела подняться.

— Быстро, но чересчур очевидно, — С`аехх распластал меня под собой, растянул, зажав одной рукой кисти, зафиксировал бёдра своими коленями.

— Действовать нужно хитрее, — слегка пожурил он и выдохнул в шею. Легонько подул в местечко за ухом.

Мороз пробежал коготками от макушки до пят.

Сай нежно провёл носом по скуле, вдыхая мой запах, и сладко зажмурился.

— Всенепременно, — зло сдула прядь волос с лица и дёрнулась, безуспешно пытаясь вырваться.

Дроу с издёвкой хмыкнул, но не шелохнулся. Открыл до синевы потемневшие глаза и мучительно медленно прошёлся взглядом по мне, надолго задержался на груди и дрожащем от напряжения животе.

Так жадно, жарко, как сейчас, он не смотрел никогда. Голодно, с откровенным желанием.

Я некстати смутилась, давно позабыв, что такое мужской интерес. Взгляд скользнул вниз и наткнулся на подтверждение очевидных намерений. Глаза округлились. Н-да… Одарённый мужчина…

В лицо будто кипятком плеснули.

Дроу тронул костяшками пальцев мою пунцовую щёку, мазнул губами по горящей коже. Просунул под спину ладонь и придвинулся ближе, вдавливая в бедро свой откровенный интерес.

Он действовал спокойно, уверенно и не спеша. Он ждал ответа, знака о согласии.

В полном раздрае оголодавшее тело само подалось навстречу, выгнулось в пояснице, бесстыже потёрлось о крепкий стояк.

А может слать лесом дурацкие принципы? Мораль хороша, но не тогда, когда сходишь с ума от бешеной пляски гормонов.

Закусила до боли губу и вгляделась в горящие голубые глаза. Они отчаянно звали, надеялись и соблазняли. И не было сомнений в том, что я получу всё обещанное.

Я давно привыкла к некрасивому шраму, не замечала его, любуясь точёными чертами мужского лица. Научилась читать десятки значений жуткого оскала: из-за увечья улыбки не получалось.